Но она все еще целится в нас из ружья.
– Вы сбежали из Прентисстауна, так? – спрашивает она, снова заглядывая в мой Шум.
Скрыть от нее ничего нельзя, так что я рисую в воображении все, от чего мы сбежали, и что случилось на мосту, и кто за нами гнался. Старуха видит – я знаю, что видит, – но только сжимает губы и немножко щурится.
– Ну что ж, – говорит она наконец, беря винтовку в одну руку и спускаясь к нам. – Врать не буду: то, что вы взорвали мой мост, меня не порадовало. Грохот я услыхала еще на ферме, так-то. – Она спускается с последнего камня, встает неподалеку от нас, и от ее мощной взрослой тишины я, сам того не замечая, немного пячусь. – С другой стороны, на другой берег мы не ходили уже больше десяти лет. Я оставила мост на всякий случай. – Старуха еще раз окидывает нас внимательным взглядом. – И кто теперь скажет, что я была не права?
Мы все еще стоим с поднятыми руками, потому что от такой чего угодно можно ждать, верно?
– Я сейчас задам один вопрос и повторять его не буду, – говорит старуха, снова поднимая ружье. – Оно мне понадобится?
Мы с Виолой переглядываемся.
– Нет, – говорю я.
– Нет, мэм, – отвечает Виола.
Мэм? – думаю я.
– Это то же самое, что «сэр», красавчик. – Старуха закидывает винтовку за плечо. – Только про леди. – И приседает к Манчи: – А тебя как звать?
– Манчи! – лает тот в ответ.
– А, ну да, как же иначе! – Старуха треплет его за уши. – Ну а вы, щенки? – спрашивает она, не глядя на нас. – Вас как матушки окрестили?
Мы с Виолой опять переглядываемся. Называть свои имена не очень-то хочется, но старуха все-таки опустила ружье – честный обмен.
– Я Тодд. Она Виола.
– Чистая правда, – говорит старуха.
К этому времени она уже уложила Манчи на спину и чешет ему пузо.
– Скажите, как еще можно перебраться через реку? – спрашиваю я. – Другие мосты есть? Те люди…
– Я Матильда, – перебивает меня старуха, – но так меня зовут только чужие, а вы называйте Хильди. Быть может, в один прекрасный день вы заслужите право пожать мне руку.
Я снова смотрю на Виолу. Если у человека нет Шума, как понять, что он сумасшедший?
Старуха хохочет:
– Смешной ты, пострел! – Она встает, а Манчи перекатывается обратно на живот и поднимает на нее влюбленные глаза. – Отвечаю на твой вопрос: в двух днях езды отсюда вверх по течению есть брод, а до мостов еще очень далеко – что в одну, что в другую сторону.
Старуха снова окидывает меня уверенным и ясным взглядом, едва заметно улыбаясь. Видимо, она опять читает мой Шум, но никакого прощупывания, как обычно бывает с другими, я не чувствую.