– Ты помнишь, как первый раз показал мне карту? В лесу? – спрашивает Виола. – И сказал, что нам надо добраться до этого поселения? Помнишь, что было написано под ним?
– Конечно.
– Что?
Вроде она спрашивает без всяких подковырок, но ведь это именно подковырка, так?
– Спи давай, – говорю я.
– Там было написано «Фарбранч», – говорит Виола. – Это название места, куда мы вроде как идем.
– Заткнись. – Мой Шум опять начинает сердито жужжать.
– Не надо стыдиться того…
– Сказал же, заткнись!
– Я могу помочь…
Я резко встаю и сбрасываю на пол Манчи, сдираю постель с дивана и ухожу в комнату, где мы ели. Бросаю тряпки на пол и ложусь спать – подальше от Виолы и ее бессмысленной злой тишины.
Манчи остается с ней. Неудивительно.
Я закрываю глаза, но еще целую вечность не могу уснуть.
А потом, видимо, засыпаю.
Потому что я опять на болоте, но это одновременно и город, и наша ферма. Вокруг меня стоят Бен, Киллиан и Виола и хором твердят: «Что ты здесь делаешь, Тодд?» И Манчи лает: «Тодд! Тодд!» А потом Бен хватает меня за руку и тащит к двери, Киллиан обнимает за плечи и толкает на тропинку, а Виола ставит зеленую коробочку под дверью нашего дома, и в эту секунду ее вышибает мэр на коне, а за спиной Бена вдруг появляется крок с лицом Аарона, я ору «НЕТ!» и…
Просыпаюсь весь в поту, сердце бьется как сумасшедшее. Мне кажется, что если я открою глаза, то увижу над собой мэра и Аарона.
Но это только Хильди.
– Ты чего здесь забыл?! – вопрошает она, стоя в дверях.
Из-за ее спины бьет такое яркое солнце, что я заслоняю глаза рукой.
– Тут удобней, – бормочу я в ответ; сердце все еще колотится.
– Ну-ну, рассказывай, – говорит Хильди, читая мой сонный Шум. – Завтрак на столе.
Запах жареного бараньего бекона будит Виолу и Манчи. Я выпускаю пса на утреннюю прогулку, но с Виолой мы даже словечком не перекидываемся. Пока едим, на кухню заходит Тэм – он, наверное, кормил овец. Будь я дома, занимался бы сейчас именно этим.
Дома.
Ладно, неважно.
– Поживей, щенок! – говорит Тэм, бухнув передо мной чашку кофе.
Я выпиваю, не поднимая головы.
– Там никого? – спрашиваю я.
– Ни шепоточка, – отвечает он. – И день, скажу я тебе, прекрасный.
Я поднимаю взгляд на Виолу, но та на меня не смотрит. За все это время – пока умывались, ели, переодевались и укладывали заново сумки – мы так и не сказали друг другу ни слова.
– Удачи вам обоим, – говорит Тэм на прощание. – Отрадно видеть, как два человека, у которых на всем белом свете никого не осталось, находят друг друга.
На это мы тоже ничего не отвечаем.
– Пошли, щенятки, – говорит Хильди. – Время не ждет.