С улицы доносится визг, и дети бросаются врассыпную.
И все, их больше нет.
Как будто и не было. Как будто я их выдумал.
– Щенята, Тодд! – лает Манчи. – Щенята!
– Знаю, – говорю я и чешу его за ухом. – Знаю.
Иван хлопает в ладоши:
– Ну пообедали, и хватит. Пора за работу.
Прежде чем уйти на свое место, он бросает на меня последний многозначительный взгляд.
– Что это вообще было? – говорю я Манчи.
– Щенята, – бормочет пес, тыча мордой мне в ладонь.
А потом начинается день, и проходит он примерно так же, как утро. Я подметаю, подметаю, на склад заглядывают люди, потом мы прерываемся, чтобы попить воды (Иван больше ничего не говорит), и я снова подметаю.
Какое-то время я раздумываю над тем, что нам делать дальше. Да и нам ли? Сегодня в Фарбранче будет собрание, и жители наверняка решат оставить Виолу у себя, пока не прибудет ее корабль. Но захотят ли они оставить меня?
И если да, то стоит ли мне оставаться?
И нужно ли мне их предупредить?
В животе жжет всякий раз, когда я думаю о дневнике, поэтому я все время меняю тему.
Проходит целая вечность, и солнце начинает садиться. Подметать в этом дурацком сарае больше нечего. Я прошел его от края до края несколько раз, сосчитал все корзины, пересчитал, даже попробовал залатать дырку в стене, хотя никто и не просил. Сколько занятий, оказывается, можно найти, когда тебя запирают в сарае!
– Неужели? – говорит внезапно выросшая из ниоткуда Хильди.
– Нельзя так подкрадываться к людям, – бурчу я. – Вас, бесшумных, и за метр не услышишь!
– Франсиа приготовила вам с Виолой ужин. Сходи домой, подкрепись.
– Пока у вас будет собрание?
– Да, щенок, пока у нас будет собрание, – отвечает Хильди. – Виола уже дома, твою порцию небось доедает.
– Кушать, Тодд! – лает Манчи.
– Тебе тоже кой-чего приготовили, песик, – говорит Хильди, нагибаясь к нему.
Он тут же плюхается на спину – ну никакой гордости у собаки!
– Так о чем будет собрание? – спрашиваю я.
– О новых переселенцах, которые скоро прибудут. Это важная новость. – Она переводит взгляд с Манчи на меня. – Ну и вас представим народу конечно же. Надо свыкнуться с мыслью, что вы теперь живете у нас.
– А нас на собрание пустят?
– Люди боятся неизвестного, щенок, – говорит Хильди, вставая. – Как только вы познакомитесь, все устроится.
– Нам разрешат остаться?
– Думаю, да! Если вы сами захотите.
На это я ничего не отвечаю.
– Ступайте пока в дом, – говорит Хильди. – Я зайду за вами, когда придет пора.
Я киваю, она машет мне на прощание и идет к выходу через склад, в котором теперь стоит почти кромешная тьма. Я отношу метлу на место и прислушиваюсь: отовсюду доносится Шум мужчин и тишина женщин, стекающихся на собрание со всего города. Чаще всего в Шуме встречается слово