Виола сидит рядом со мной, и на меня снова накатывает ее тишина. Как бы ясно и четко она ни слышала сейчас мои мысли – ну, мы все-таки тут одни, никаких посторонних Шумов, – оглушительная тишина раздирает меня на части, как самое страшное горе. Хочется взять эту тишину и вжаться в нее, исчезнуть, раствориться в пустоте.
Как хорошо было бы сейчас просто исчезнуть. Как чудесно…
– Я не могу не слышать тебя, – говорит Виола, вставая и открывая сумку, – когда мы одни и вокруг больше никого.
– А я не могу не слышать тебя, – отвечаю я. – И неважно, есть кто-то рядом или нет. А ну брысь из воды! – кричу я Манчи. – Там могут быть змеи.
Пес не слушается: стоит в воде и виляет задом до тех пор, пока повязка не отваливается и не уплывает, а потом сразу выскакивает на берег и принимается лизать хвост.
– Иди сюда, я посмотрю.
Он тявкает в знак согласия, но, когда я подхожу, тут же прячет хвост под себя – насколько позволяет новая длина. Я осторожно его вытаскиваю. Манчи без умолку бормочет:
– Хвостик! Хвостик!
– Представляешь? – говорю я Виоле. – На собак твой пластырь тоже действует!
Она достает из сумки два диска, продавливает их большими пальцами, и они вытягиваются в бутылки. Наполнив обе водой, она бросает одну мне.
– Спасибо, – не глядя, говорю я.
Виола вытирает свою бутылку насухо. Пока она убирает воду в сумку, мы стоим на берегу, и по ее молчанию я чувствую: она хочет что-то сказать.
– Послушай, я не хочу тебя обидеть, – наконец выдавливает Виола, поднимая на меня глаза, – но не пора ли прочесть ту записку? Ну, на карте.
Я чувствую, как заливаюсь краской и как во мне просыпается желание спорить.
А потом я просто вздыхаю. Я устал, уже поздно, и нам опять надо бежать, и она права, так ведь? Если я стану спорить, то только из вредности.
В общем, я кидаю рюкзак на землю, вытаскиваю книжку и разворачиваю карту. Не глядя, протягиваю Виоле. Она достает фонарик, светит им на записку Бена и начинает читать вслух. Надо же, хоть она читает своим голосом, у меня такое чувство, будто это Бен со мной говорит, будто это его голос летит сюда из Прентисстауна и бьет в самое сердце.
– «Иди в поселение на другом берегу реки, – читает Виола. – Оно называется Фарбранч, и тамошние жители должны тебя принять».
– Ну да, некоторые приняли, – замечаю я.
Виола продолжает:
– «Ты не все знаешь об истории Прентисстауна, Тодд, но если ты узнаешь правду – тебе грозит опасность. В Фарбранче тебя примут только потому, что ты невиновен».
Я краснею еще сильней – к счастью, вокруг темно.
– «Из дневника мамы ты узнаешь остальное, а пока предупреди внешний мир: Прентисстаун готовится к наступлению. Ждали только одного: когда последний мальчик в Прентисстауне станет мужчиной