В ней было все по-прежнему: чисто, аскетично и уютно.
Ратибор презирал роскошь. Конечно, на это можно было, и возразить: попробуй-ка пошикуй на мизерное денежное довольствие офицера Космической пехоты. Но лидер славян во всем старался обходиться минимальным количеством предметов и упорно пропагандировал этот постулат среди своих единомышленников. В отсеке полностью отсутствовали украшения, мелкие безделушки и крупные ненужные вещи.
Длинный, двуручный меч висел без ножен, поблескивая холодом, стали, над многоярусной книжной полкой, до отказа забитой раритетными томами по истории древних славян. В воздухе присутствовал еле уловимый запах ладана, а на столе, согласно традиции, возле обложенного траурной лентой портрета, горела электрическая – свеча.
Костя тронул струны лежащей на спальной полке гитары. Они зазвучали неестественно громко.
Дормидонтов был для него больше чем друг! Они спелись еще на первом курсе училище. Мальчишка из известной профессорской семьи, соединивший в себе светское воспитание и первобытную тягу к приключениям, и выкормыш военизированного интерната, злой волчонок, привыкший надеяться только на собственные кулаки. Друзья почти с первого дня спаялись в одно целое, и дополнили друг друга весьма полезными качествами! Именно к выпуску у них окончательно созрела идея создания боевого подразделения нового типа, которой они решили посвятить всю свою жизнь.
– Что вы здесь делаете командир?
Ярославцев с сожалением прогнал курсантские воспоминания и медленно повернул голову.
У двери, болванчиком, привалился к косяку майор Власов. Все в его позе выдавало напряжение, и капитан непроизвольно насторожился!
– Ничего, – естественно пожал плечами Константин, – я просто зашел сюда, чтобы почтить память друга.
– А стоит ли заранее хоронить Ратибора? – с чуть заметным раздражением спросил Вадим Леонидович.
– Наверное, нет. Но я не верю в успех вашей затеи Власов. Вам не удастся воскресить ребят.
Мужчины как опытные рукопашники, примеряясь, обшаривали, друг друга подозрительными взглядами, и Костя снова почувствовал еле сдерживаемую агрессию доктора.
– Мне нравится ваша прямолинейность капитан! Я ведь тоже не люблю лукавить с теми, кому до последнего времени доверял. – Власов хищно оскалился, изображая подобие улыбки.
– И что же пошатнуло ваше доверие майор?
– Одно подозрение, которое все сильнее овладевает мной.
– Хм! Вы в чем-то меня подозреваете?
– Я предполагаю, что вы и есть тот неуловимый убийца!
Ярославцев отреагировал очень спокойно:
– Это серьезное обвинение майор. Оно не может возникнуть на голом месте.