Робко и издалека загудел рожок. На его зов осторожно ответили гусли.
– И не ждите, – важно и на распев произнес Ратибор, – петь мы сегодня уже не будем. Гаврош, своим величайшим дебютом, лишил нас такой возможности.
Растроганный де Базиде, в знак примирения, крепко обнял Дормидонтова и, едва, не пустил слезу.
Когда лучший солист отряда признает твой несомненный талант, старые обиды кажутся просто досадным недоразумением…
Ансамбль по взмаху Ратибора громко грянул задорную славянскую мелодию. Но это была не старинная народная классика. Исполнители, не умаляя достоинств далеких предков, сумели внести в композицию современные и достаточно революционные элементы. Используя в качестве инструментов гусли, балалайки, косы, пилы, трещотки и глиняные свистульки, они, виртуозно свели все эти звуки воедино и добились невероятного результата.
Константин знал, что Браты работали над композицией не менее полугода, выверяя и оттачивая каждый аккорд. Поэтому мелодия лилась на удивление, красиво и неразрывно, завораживая слушателей неповторимым звучанием.
Капитан не раз предлагал Дормидонтову записать полноценный диск его песен и аранжировок, но Ратибор лишь прятал усмешку в окладистой бороде, а когда уже сильно допекали, отшучивался, заявляя, что они поют и играют для души, а не ради денег.
«Там где в дело вступает презренный металл, гаснет искра творчества», – любил повторять лидер славян при каждом удобном случаи.
Завершив свою единственную композицию, они церемониально поклонились в пояс, и спустились в зал, принимать поздравления от восторженных поклонников.
– Господа почтеннейшая публика! – де Базиде вновь взял инициативу в свои руки.
– Что бы представить вам следующую участницу нашего концерта у меня, боюсь, не хватит красноречия. Однако я все-таки попытаюсь это сделать! Сейчас перед вами выступит зажигательная, как мезонная пушка, энергичная как ядерный реактор, обворожительная, как тысячный гарем восточного султана, несравненная Оленьки Веселовой. Так поприветствуем же нашу очаровательную Белошвейку безудержным шквалом нескончаемых оваций!
Ольга вышла на сцену походкой императрицы.
В темно-зеленом, спадающем до пола, декольтированном платье, с тщательно убранными и уложенными на затылке волосами она вполне могла бы задвинуть на второй план любую светскую львицу.
Замерев у края и, не спускаясь в зал, эта хитрая проказница, жеманно прокрутилась, якобы, для демонстрации своего строгого классического наряда.
В следующую секунду зрители охнули от изумления, а Ярославцев схватился за голову: