– Зарик, а ты помнишь, где мои тапочки?
Наконец, машины тронулись с места. Миша, сидя на заднем сиденье, встал на коленки и стал смотреть, как снег буйствует под фонарем. Вдруг он зашлепал ладошками по заднему стеклу и закричал.
– Тетя! Плохая тетя! Уходи, уходи, тетя!
Натуся резко повернулась и увидела неясную тень, скользнувшую за угол дома. Она прижала ребенка к себе, и забормотала что-то, успокаивая его.
– Тетя ушла. Не бойся, малыш. Мы никакую тетю не пустим.
– Ее Дед Мороз заберет? – поднял встревоженное личико Миша.
– Леший ее заберет, – мрачно сказал Саша, о чем-то размышляя.
Старый дом с облегчением вздохнул, когда в него вошли оживленные люди, зажгли везде свет, включили отопление, затопили голландскую печь в гостиной и стали дружно накрывать на стол. То есть, всем показалось, что дом просто скрипит от старости. Но тетя Ася поняла, что дом боялся остаться пустым в Новый год. Она погладила двери и мысленно поздоровалась с ним, и с теми тенями предков, которые незримо охраняли его.
Когда зажгли свет в гостиной, даже старшие дети восхищенно замерли в дверях. У окна стояла огромная красавица елка, поблескивая старинными стеклянными игрушками. Тетя Ася случайно нашла их в подвале. Под елкой лежала гора красивых свертков, коробок и коробочек. Кошка Анфиса тут же устроилась под елкой рядом с Дедом Морозом, и, судя по всему, намерена была там и остаться. На стене были развешаны белые новогодние сапожки с именами всех детей, включая Илюшу и Мишу. Бронька ринулся было к сапожку, подозревая, что в нем лежат сладости.
– Броня, стоп, – скомандовала тетя Ася, и показала на большие стенные часы с маятником, которые висели за елкой. – Вот пробьет двенадцать, тогда все и возьмем. Дотерпишь? – улыбнулась она.
Бронька вздохнул и оглянулся на остальных. Никто не проявлял особого нетерпения.
– Дотерплю, конечно, – храбро сказал Броня, и бросился вынимать еду из сумок.
Нина Федоровна в накрывании стола никакого участия принимать не собиралась.
– Где у вас можно переодеться? – спросила она, и скрылась в тети Асиной спальне со всеми тремя сумками.
К одиннадцати часам все были готовы.
– За стол, за стол, – весело говорила тетя Ася, пытаясь найти место еще для одной вазы с салатом.
В гостиную торжественно вошла Нина Федоровна. Глядя на нее, Валерий Павлович вспомнил старую армянскую загадку: «вокруг газ, а внутри холера». Вокруг Нины Федоровны был именно газ – нечто белое и прозрачное, беспорядочно наверченное вокруг ее достаточно объемистой фигуры. Под этим «газом» виднелся синий чехол. Над всем этим великолепием в несколько рядов свисали почему-то красные бусы, до того места, где у некоторых людей бывает талия. Видимо, она вспомнила моду своих студенческих времен. Судя по ее торжествующему виду, она рассчитывала произвести впечатление. Ей это удалось. Мужчины с изумлением посмотрели на нее, и ничего не сказали, – очевидно, онемели от восхищения. Женщины оказались тактичнее, – они смогли не рассмеяться и даже сказать несколько комплиментов.