Дети еще немного помялись, но, как всегда, не выдержали и постепенно выложили все про коллективную травлю Николая Михайловича Кутузова. Хороший торт, видимо, делает людей благодушными, потому что мужчины хохотали от всей души. Аля с Катей, к счастью, были заняты обсуждением достоинств торта, поэтому слушали невнимательно и не стали ужасаться происшедшему.
– Черт его знает, – говорил Дима. – А может и правда из этого что-нибудь выйдет.
Остановились, как всегда, на сотрудничестве. Саша предположил, что после очередного доведения Николая Михайловича до нервного срыва тот от страха может обратиться к кому-нибудь за помощью, и неплохо было бы в этот момент за ним проследить, после того как толпа детей разойдется.
На следующий день, вернее, вечер, Николай Михайлович Кутузов вышел из проектного института на улице Вишневой. Он с тоской подумал о возвращении домой. Вчера ему удалось добраться до квартиры спокойно, во дворе его не ждала дикая толпа детей. При этом воспоминании его передернуло. Но ничто не гарантировало, что он избавился от них навсегда. И, главное, подумал он, – можно избавится от одного, ну, трех надоедливых детей. Но как избавиться от целой толпы?
Вздохнув, он сошел с крыльца и остолбенел. Прямо перед ним опять стояли дети. На этот раз толпа была раза в два меньше, но от этого было ничуть не легче. Николай Михайлович рванулся было назад, к дверям института, но предусмотрительные маленькие мерзавцы уже просочились туда и теперь стояли перед ним, с отвратительными ухмылками глядя ему в глаза. Николай Михайлович запаниковал. В его планы пока совершенно не входило терять авторитет среди коллег по институту. Ближайшие полгода он собирался оставаться добропорядочным членом общества.
Какая-то девчонка, чуть постарше остальных, взмахнула руками – и началось! Глотки маленьких сорванцов исхитрялись испускать такую мерзкую какофонию звуков, что весь коллектив проектного института в полном составе, от директора до уборщиц, свесился из окон и наблюдал, как толпа подростков провожает их сотрудника к автостоянке. При этом она вдохновенно орала: «Бумаги! Верни бумаги».
Дело в том, что накануне во время разработки операции Саша с Валерием Павловичем предположили, что бумаги, которые Кутузов искал в баночке из-под Пепси, могли быть крадеными. Поэтому Ирка придумала клич, который тут же был одобрен.
Николай Михайлович размахивал руками, отталкивал их от себя и что-то кричал, но, заглушая сирены и гудки городского транспорта, улицу заполнял только один крик, подчиняющийся ритмичным взмахам Иркиных рук: «Бумаги! Бумаги! Верни бумаги!»