– Светка, сообщи в милицию! Они уже привезли бето-о-н! – визжал Кутузов.
На территории лечебницы достраивался еще один корпус, и на строительную площадку, мимо которой несли поджавшего ноги Кутузова неумолимые санитары, как раз выгружался бетон. Поразмыслив, Кутузов решил, что ему будет несколько приятнее сидеть в тюрьме, нежели быть поэтапно закатанным в бетон.
Поорав еще немного, Кутузов надолго замолчал. Его притащили в приемное отделение, завернули в смирительную рубашку, сделали какой-то укол, после которого он стал глупо ухмыляться и таращиться на проходивших мимо нянечек, и повели в кабинет к врачу. Но когда врача окликнули по имени, Кутузов опять впал в неистовство. Он кричал что- невнятное про бетон, детей и скорики-морики.
Семен Абрамович, маленький седой толстячок с добродушными глазами, печально покачал головой. Его опытный глаз сразу отметил несоответствие грязной куртки дорогим часам на руке, изящной обуви и французскому костюму.
– Острый параноидный синдром, – покачал он головой, назначил лошадиную дозу лекарств и отправил мгновенно уснувшего Кутузова в палату.
– До чего людей бизнес доводит, – вздохнул он, полагая, что больной, скорее всего – предприниматель, спятивший в результате внезапного разорения, и занялся своими делами.
Ближайшие несколько дней, приходя в себя, Кутузов принимался бормотать про милицию, хватать всех, до кого мог дотянуться и спрашивать, что им от него, Кутузова, нужно. При виде добрейшего Семена Абрамовича он приходил в страшное возбуждение. Однажды, проснувшись, он услышал, как Семен Абрамович, которого он упорно называл Семеном Марковичем, разговаривает в коридоре с кем-то о затянувшемся строительстве второго корпуса больницы и неровно залитом бетоне, вскочил с постели и, с криком «живым не дамся», попытался броситься в окно. Врезавшись в решетки, он впал в истерику и был переведен в изолятор без окон, зато с мягкими стенами.
Света же, которая в панике бежала от больницы, и не подумала обращаться в милицию. Она сочла, что в милиции к ней могут возникнуть некоторые неприятные вопросы, на которые она предпочла бы не отвечать. Поэтому временно забытый Кутузов успел пройти основательный курс лечения, пока о нем, наконец, вспомнили.
Через пару дней засаду сняли, милиционеры отправились отогреваться всеми доступными им способами, а молодой лейтенант стал выяснять, кому принадлежит дача. Узнав, что, как он и предполагал, дача принадлежит недавно купившему ее Кутузову Николаю Михайловичу, прописанному по адресу улица академика Бехтерева, дом 18 а, квартира 82, лейтенант загрустил. Выяснилось, что в квартиру на улице Бехтерева Кутузов тоже вселился недавно, чуть раньше, чем приобрел дачу. Где он был раньше, выяснить не удалось. Получалось, что Кутузов возник в городе ниоткуда. Лейтенанту это внушало некоторые подозрения. Поэтому он стал предпринимать активные следственные действия, как то: положил перед собой тощую папку с делом, попросил соседа по кабинету налить ему жидкого чаю, и устремил тоскливый взгляд в потолок.