Последние дни четверти пролетели для детей, как одна минута. Николай Михайлович Кутузов еще сидел в тюрьме, но опасались его сообщницы, поэтому Костя, продолжавший встречать и провожать детей в школу, мечтал об их каникулах и не меньше самих детей. Еще он мечтал найти Светку самостоятельно и передать ее в руки правосудию с тем, чтобы ее упрятали как можно дальше. Возвращаясь домой, он каждый раз прислушивался, стоя у двери, и, войдя в прихожую, сразу включал свет. Потом он долго стоял, не закрывая, на всякий случай, дверь, и лишь потом проходил в квартиру. Он боялся не столько конкретных преступников, сколько неожиданности нападения, и поэтому его контакты со старшим лейтенантом Гаврицковым не прекращались. Он вспомнил всех родственников и подруг, которых когда-либо упоминала Светка. Лейтенант добросовестно проверил их всех, но пока безрезультатно. По вечерам он часто ходил к дому на улице Бехтерева, не веря, что Светка там больше не появится, и смотрел на темные окна той квартиры, где она жила с Николаем Михайловичем. И накануне отъезда детей он увидел в этих окнах свет. Азарт, который охватил Костю, наверное, затмил в нем разум, потому что он моментально взлетел на второй этаж и позвонил. Послышались энергичные шаги, и молодой женский голос спросил:
– Кто там?
– Э-э-э… мне бы Свету…, – взволновано сказал Костя.
Дверь открыла женщина, которая была на пару десятилетий старше, чем ее голос. Когда она увидела молодого человека с выражением решительной отваги на лице, нервным взглядом и всклокоченными волосами, в ее глазах мелькнул страх, и она попятилась назад.
– А Светы нет. Она уехала, а мне ключи оставила.
– Ключи? Зачем?
– Ну как же… Цветы полить, за квартирой присмотреть.
– А куда уехала?
– Сказал, что к родственникам в другой город. А какой – не сказала. А что?
– Она вернется? – взволнованно спросил Костя.
Женщина улыбнулась. Она воображала, что знает человеческую природу, и решила, что перед ней – очередной влюбленный.
– Ах, молодой человек, молодой человек, – сказала она голосом опытной матроны, наставляющей юнца. – У нее есть жених.
– Подумать только, – ахнул Костя, решив ей подыграть. – А она вернется? – он чуть не добавил, что в противном случае его сердце разорвется от любовной тоски, или что он покончит с собой, или еще что-нибудь в этом роде, но боялся переиграть.
– Вернется, – покровительственно сказал женщина.
– Если вы ее увидите, – слабым, умоляющим голосом сказал Костя, притворяясь, что чахнет на глазах от любовной тоски, – передайте ей, что я ее простил. Пусть возвращается!