, ностальгия сдавила горло. Она внезапно вспомнила, как они сидели с мамой и сестрой за столом, а она просила разрешение съесть еще оладью, политую петимези. Этот сироп из виноградного сусла казался ей тогда самой вкусной вещью на свете. Следом нахлынули мысли о гибели мамы, и желудок скрутило в тугой узел.
– Ты уже позавтракал? – громко спросила она, надеясь, что Миколас не уловил перемены в ее голосе. Оглядевшись, она не увидела его тарелки.
– Еще нет.
Вивека положила на тарелку большой кусок омлета с копченым окороком, несколько оладий и налила большую чашку кофе. При этом она не сводила глаз с Миколаса. Он заслужил такой плотный завтрак.
Да, ей хотелось его задобрить. Если придется терпеть рядом с собой этого мужчину, надо получить преимущество.
– Эфхаристо́, – поблагодарил Миколас по-гречески, когда она поставила перед ним тарелку.
– Паракало́ – пожалуйста, – ответила Вивека, стараясь выглядеть беззаботной.
Для себя она выбрала натуральный йогурт с медом и едва не застонала, когда проглотила первую ложку. Еда сразу напомнила ей детство, когда она еще была счастлива, а рядом была мама. И сестра, ставшая для нее живой куклой, которую она наряжала в разные платьица. Вивека зажмурилась от тоски по прошлому.
Миколас краем глаза наблюдал за Вивекой, пытаясь угадать, какие чувства так изменили выражение ее лица? Заставили сначала покраснеть, а потом стерли с него краски?
Он оглядел свою тарелку, перевел взгляд на еду, которую выбрала она – все дело в йогурте.
Миколас опустил глаза. Вивека занимает слишком много его мыслей. Это необходимо прекратить. И сразу вспомнились события прошлой ночи. А разве могло быть иначе, ведь она сидела на его коленях, почти голая, если не считать тонкой, промокшей насквозь пижамы? Он до сих пор чувствовал ладонью ее нежную грудь и затвердевший сосок.
Миколасу снова отчаянно захотелось заняться с ней любовью. Проклятие. Он был уверен, что и Вивека думает о том же. Он не был излишне самоуверен, когда дело касалось женщин, но сейчас был готов поклясться, что вчера она была охвачена страстью не меньше его самого. Уверенность вселяло то, как она прижималась к нему, обнимала, как пылко ответила на поцелуй.
Скорее всего, Вивека решила, что он слишком торопит события. Определенно, она натура романтическая, иначе не проделала бы такой длинный путь, чтобы помочь сестре стать счастливой. Однако Миколас не сомневался, что секс у них все же будет. Незабываемый.
Открыв перегородку между их каютами, он вовсе не думал о близости, просто хотел как-то ее успокоить. Достаточно было вглядеться в ее лицо, чтобы понять, как ей страшно. Миколас вовсе не хотел иметь возможность в любую минуту никем не замеченным попасть в ее каюту, напротив, открывал доступ в свои апартаменты, а этого он не делал ни для одной женщины.