— Вот чаша. Из неё ты первый пьёшь на правах хозяина.
Анахарсис хотел, было, рассмотреть чашу, но Орик сказал:
— Сначала выпей.
Анахарсис медленно с наслаждением выпил кисловатый настой.
— Вот теперь смотри, — разрешил Орик.
Такой необычной чаши Анахарсис ещё не видел. Она была сделана из серебра и частично покрыта позолотой. Фигуры воинов, да и самого царя Кадуида, на фризе чаши были плоскими, а его фигура была изготовлена из чистого золота и выглядела почти объёмной.
— Благодарю тебя, Орик. Ты слишком польстил мне. Но я не так богат, чтобы мог купить столь дорогую вещь.
— Ты её не должен покупать, — сказал Орик. — Это подарок от скромного мастера великому философу.
Анахарсис понял, что отказываться не имеет права, иначе обидит мастера. Он, молча, благодарно поклонился. А потом, покрутив в руках чашу, спросил:
— Почему моя фигура так заметна на этой чаше?
— Она станет ещё заметнее, — загадочно ответил Орик. — Когда пройдёт много дней и ночей, когда много вёсен сменят много зим — мастер Орик напомнит людям о тебе Анахарсис и, возможно, о себе, скромном мастере.
18 Неопровержимые улики (наши дни)
Уходя, завмаг Кравец пожелал Косте спокойного дежурства и даже пожал на прощание руку. Куда и подевалось его высокомерие при общении с подчинёнными. Костя закрыл парадный вход и сообщил по мобильному Антыхину, что остался в магазине один. Через полчаса, как и было условленно, Антыхин со двора три раза позвонил в служебную дверь.
Антыхин и Костя работали слаженно, по-деловому. Антыхин приготовил видеокамеру, сделал пробную съёмку. Костя вынул ключ от подвала и весело подмигнул Антыхину.
— Пойдёмте, Владимир Олегович?
— Пойдёмте, — коротко ответил Антыхин.
Перед подвальной дверью, Костя включил свет и вставил ключ в замочную скважину. Антыхин начал снимать: Вот Костя открывает дверь. Они входят в помещение, где, по словам Кости, изготавливаются копии музейных экспонатов. Костя беспомощно осматривается. Антыхин прекращает съёмку и вопросительно смотрит на Костю. В помещении нет ничего. Абсолютно. Ни столов, ни шкафов, ни инструментов. Трудно даже предположить, что здесь что-то изготавливают. Нет, конечно, и самих музейных экспонатов. Стерильная чистота. Искать какие-либо следы бессмысленно.
— Владимир Олегович, теперь вы будете считать меня трепачом? — потерянно спросил Костя.
— Успокойтесь, Костя. Я вам верю. Просто ваш завмаг оказался умнее, чем я думал.
— Владимир Олегович, а что если пробраться в запасники музея? Там мы наверняка найдём копии, которыми заменили оригиналы.
— Во-первых, надо уметь отличить копию от оригинала, Костя. Вы умеете?