Мысль растаяла, разум охватило новое ощущение – освобождения от оков, словно он был отвязанной от причала лодкой, дрейфующей по воде, вот только двигался он ввысь.
«Теперь действительно все», – подумал Генри. Шасси оторвались от земли, начался последний полет, в который отправляются без самолета. Младший может вернуться домой и сказать папочке, что наконец расправился со своим старшим эго.
Где-то далеко Дэнни умоляла: «Пожалуйста, не делай этого!» Бэрон кричал: «Дыши, Генри, дыши!» Старый друг не замечал, что Генри уже подхватил восходящий воздушный поток.
И вдруг что-то кольнуло руку.
Боль вернула его к сознанию. Ощущение полета исчезло, Генри вновь ощутил под собой твердую землю. Дышать стало легче. Глаза страшно не желали открываться, но он усилием воли разлепил веки и увидел перед собой лицо – так близко, что оно заслонило все остальное. Свое собственное лицо, только моложе.
– Эпинефрин, – произнес двойник голосом Генри. – И антигистамин.
Снайпер почувствовал еще один укол.
– Ничего, очухаешься.
Дыхание почти пришло в норму. Дэнни плакала от облегчения. Ему хотелось сказать ей, чтобы прекратила – слезы не к лицу убийце, даже если убивают его самого. В таких случаях надо подобрать сопли, взять себя в руки и чем-нибудь отвлечься. Повернув голову в другую сторону, он заметил, что у Бэрона тоже текут слезы по щекам.
– Эй, – прохрипел он Бэрону.
Бэрон кивнул на Дэнни.
– Она первая начала.
Дэнни рассмеялась сквозь слезы и вместе с Бэроном помогла Генри сесть. В паре метров от него на земле в позе лотоса сидел Младший. Генри кольнула зависть – его собственная растяжка была уже не та, что прежде. Однако, благодаря внезапному припадку совестливости у клона, он был еще жив. Парень походил на человека, очнувшегося от кошмара в незнакомой обстановке, – неуверенного в себе, озадаченного, потерянного. Генри это чувство было тоже знакомо.
– Мне очень жаль, – через некоторое время сказал Младший. Генри понял, что он не просто извиняется за попытку его убить. Ему искренне жаль, что он – клон и не знал об этом. Слово выскочило само собой, он сожалел о том, что еще не мог толком выразить. Генри видел это выражение лица прежде – в зеркале.
– Ничего страшного, – ответил Генри. – В такое дерьмо нелегко поверить.
Парень бросил на него настороженный взгляд.
– Пришел, значит, убить меня пчелиным ядом? Но антидот тоже захватил?
Клон неловко пожал плечами.
– Ты говорил, у тебя аллергия. Я подумал: а вдруг у меня тоже? Начал таскать с собой «Эпипен» – на всякий случай.
– Когда ты это решил? Сегодня вечером?