Верриса редко кто-либо застигал врасплох, однако такого оборота он не предвидел. Еще больше его могло бы удивить разве что появление в доме настоящего Генри Брогана. Та еще картина, Веррис живо себе ее представил. Такому, конечно, не бывать. Физическое сходство не более чем видимость. Младший был детищем Верриса до мозга костей.
Клэй сунул пистолет обратно в карман и шагнул через порог. Парень на кровати мельком взглянул на него и снова занялся своим делом.
– Я же сказал тебе сидеть в Колумбии и ждать указаний.
– Мне было нужно с тобой поговорить.
Голос сына прозвучал чуть громче, чем позволяла субординация. Пацан и сам это заметил, сообразил Веррис, не отводя строгого взгляда. Младший выдержал взгляд, давая понять, что не считает себя виноватым. Так иногда ведут себя все сыновья, даже самые послушные. Это – их способ подвергать сомнению основы поведения, к которым их приучили, проверять их на прочность. От хорошего отца требуется внушить уверенность, показать, что эти основы есть то немногое в жизни, на что можно положиться.
Младший подчас устраивал жесткие проверки. Прошло полминуты, прежде чем он опустил глаза.
– Извини, – буркнул он.
Не услышав ответа, он вновь поднял взгляд, на этот раз встревоженно.
Веррис смотрел сквозь сына, Младший понял, что переступил черту. Он сделал вид, что достает из раны очередной осколок, но не смог ничего как следует ухватить. Кровь полилась обильнее.
Веррис повернулся на каблуках и прошел в свой кабинет. Сканер сетчатки глаза открыл дверь с задержкой, но спешить некуда. Клэй достал из шкафа позади рабочего стола аптечку и сосчитал до десяти, прежде чем вернуться в спальню сына.
Младший встретил его с облегчением, смешанным с настороженностью. Веррис смахнул с постели все лишнее, уложил сына на здоровый бок и сам извлек осколки. «Мальчишки они и есть мальчишки», – подумал он, подтирая кровь ватной прокладкой. Как бы быстро они ни взрослели, некоторые уроки приходится повторять по нескольку раз. Если получится, этот урок оставит в памяти юноши неизгладимую зарубку. Веррис любил сына, но временами казалось, что Младший вот-вот начнет своевольничать. Рано ему… не дорос еще.
Веррис поправил стоящую на ночном столике лампу высокой яркости на длинном штативе и предложил сделать укол лидокаина. Младший замотал головой. Он не смотрел на Верриса, отец позволил себе беглую одобрительную улыбку. По крайней мере Младший раз и навсегда усвоил урок преодоления боли. По правде говоря, Веррис не знал другого человека, способного переносить физические неудобства с такой стойкостью, как его сын.