Но может быть, кое-что еще можно сделать, сказал он себе. Поскольку вбил в голову, что должен оставить знак.
Выбрал коробку, третью по счету, вынул ее из ряда всех прочих, будто деталь из мозаики, поднял крышку и стал просматривать документы. Наконец нашел то, что искал.
Тощую папочку, где содержался листок, всего один.
Но как он и говорил Линде, этот лист бумаги мог оказаться ключом, дающим доступ в ад.
Руки. Руки другие. Это не мои руки. Это руки другой.
Но ведь она двигает пальцами по своей воле, значит обязательно должно найтись какое-то объяснение. Она больше не оборачивалась к зеркальной стене, не хватало духу. Но все смотрела и смотрела на руки, пытаясь понять, как такое могло случиться.
Пятнадцать лет, а она и не заметила.
– Сэм. – Голос доктора Грина, пробившись сквозь пустыню безмолвия, оторвал ее от этих мыслей. – Сэм, ты должна довериться мне.
Он перевел взгляд на записывающее устройство. Вот он я, пришел.
– Понимаю, сейчас тебе все кажется абсурдным. Но если ты позволишь мне сделать мою работу, все придет в норму, обещаю. – Мужчина так и сидел рядом с постелью, он не торопился, давал ей время привыкнуть к мысли, что она уже не тринадцатилетняя девочка. – Лечение дает результат, твой организм очищается от наркотика, которым тебя опаивали. Память возвращается.
Она перевела взгляд на капельницу, прикрепленную к руке. В жидкости, которая просачивалась в кровь, содержались ответы, фотограммы долгого-долгого кошмара.
Не знаю, хочу ли я вспоминать.
Доктор Грин, казалось, возлагал на нее большие надежды. Она вдруг осознала, что – странное дело – ей не хочется разочаровать его. Добрый ли это знак? В конце концов, они едва знакомы. Но нет, все хорошо. Ведь каждый раз, когда он повторял, что Саманта должна ему довериться, она полагалась на него чуть больше.
– Хорошо, – сказала она.
Грин казался довольным.
– Будем действовать постепенно, – начал он. – Человеческая память – своеобразный механизм. Она не похожа на этот магнитофон, недостаточно прокрутить ленту назад, чтобы еще раз прослушать запись. Более того: воспоминания часто накладываются одно на другое, смешиваются. Запись может оказаться неполной, в ней могут встретиться дыры, изъяны: сознание чинит их на свой лад, ставя заплатки, которые в действительности являются ложными воспоминаниями и могут все запутать. Поэтому нужно следовать некоторым правилам, чтобы отличить подлинное от ложного. Пока все понятно?
Она кивнула.
Грин выждал несколько секунд, потом продолжил:
– Теперь, Сэм, я хочу, чтобы ты вместе со мной вернулась в лабиринт.