* * *
Я смотрела в глаза этому уроду, спалившему деревню Грома, и думала только о том, как бы заставить его пожалеть обо всем, что он сделал. Я много слышала от мальчика, о том, кем был его папа, кем мама, как он хорошо раньше жил. Видела его шрамы, оставшиеся от того жуткого огня, знала, как он переживал. Теперь же, и его самого постигла участь, о которой я ничего не знала, но понимала, что вряд ли с ним случилось что-то хорошее.
Бритоголовый детина, что притащил меня в этот шатер, из которого я никак не могла выйти, жался неподалеку, бросая на меня обиженные взгляды. Да! Мы успели с ним познакомиться, особенно не сойдясь в вопросах о неразглашении информации — никак не хотел колоться, что стало с Крисом и Громом.
— Думай, с кем разговариваешь, крошка! — пригрозил белобрысый, а я прищурилась, насмешливо в своем воображении прицепляя на голову мужчине корону с черепушками. — Я наследный принц дроу, Тарирен!
Ну да…
— Дааа? А я думала, что ты — Курт Кобейн! — усмехнулась я и, поднимаясь с ковра, раскрыла для объятий руки. Наша давнишняя панковская шутка. Спешл фо ю, прынц!
Когда мужчина повелся, прижимая меня к себе, я выждала момент, когда он расслабится, и с силой зарядила ему кулаком по спине. Получай, скотина, за Грома! За Кристиана! За сотни жизней, погибших в горящих деревнях заживо!
Тарирен закашлялся, потеряв всего на мгновение самообладание. Однако, довольно быстро сумел взять себя в руки.
— Ты совсем из ума выжила, Кристенова шлюха?! — заорал мужчина, а я почувствовала хлесткий удар по лицу. Даже звездочки перед глазами заплясали. Что ж, об агрессии по отношению к женщинам я слышала, но чтобы испытать на себе — так это впервые.
- "Шлюха" — это ты про себя? — усмехнулась я, прикладывая ладонь к саднящей щеке. Мне показалось или мне вывихнули челюсть?
— Следи за словами! Или хочешь отведать подобное угощение еще? — грозно зашипел мужчина.
Я схватилась за живот, искусственно вызывая в себе рвоту и стараясь попасть тошнотой на сапоги белобрысого.
Тот едва сам не стошнился от отвращения.
— Отведай моей отрыжки, милый! Потому что ты сам, как она! Ты — трус! Жалкий трус, который не может сдержать собственной руки перед женщиной! — я отерла рот, с наслаждением глядя, как Жаба спешно вытирает своим носовым платком начищенную обувь Тарирена.
— Твааарррь…. — протянул Тарирен, криво усмехаясь. Сделал вновь шаг ко мне. Занес руку для еще одного удара.
— Валяй, гопник! Бей! — крикнула я, уже приготовившись к тому, что снова буду испытывать боль.
Но Тарирен бить меня не стал, а, поднеся руку к моей пострадавшей щеке, провел большим пальцем по месту, где уже наливался багровым синяк.