— Так вот, — откашлялся первый, давая понять, кто здесь босс.
— Я позову охрану, — перебила его Аня, но как-то неуверенно. Ее жгло любопытство.
— Позовете, если захотите. Но сначала ответьте на вопрос. Вы испугались? Признайтесь откровенно, ведь вы испугались.
Аня опустилась на стул, облокотилась на спинку и скрестила руки на груди. Молча она смотрела в темные очки ряженого «Максима Горького». Ряженый заерзал на диване от нетерпения.
— А у нас очень кстати есть для вас лекарство против страха.
Он принялся шарить рукой в просторном кармане длинного черного пальто.
«Так это обычные коммивояжеры, уличные торговцы», — успокоилась Аня. Ей стало скучно.
— Гербалайф мне не нужен, — сухо сказала она и встала, давая понять незваным гостям, что аудиенция окончена.
Куривший у стены даже не шелохнулся, а человек в шляпе суетливо рассмеялся:
— Ну что вы, какой там гербалайф. Настоящее лекарство от страха. Новейшая разработка передовой отечественной фармакологии. Вы должны были слышать о нем. «Астарол-4», вершина человеческой цивилизации.
Название показалось Ане знакомым, но ничего конкретного вспомнить она не смогла.
— Речь идет, — продолжил незнакомец, — о выживании каждого отдельно взятого человеческого существа в тех невыносимых условиях, когда выжить пытается все человечество оптом. — Он показал подбородком на своего неподвижного напарника. — В организме вырабатывается некий витамин, говоря условно. Но производство это лишено организующего начала — и в этом наше несчастье.
«Да это сумасшедший! — подумала Аня. — Нечестно над ним смеяться».
А сумасшедший между тем продолжал:
— Каждый выделяет в окружающий мир то, что ему вздумается. А как известно, что русскому здорово, то немцу смерть. Вам известно это?
Аня не издала ни звука.
— Совершенно получается агрессивный воздух, которым мы вынуждены дышать. Реакция происходит в воздухе. Мы… то есть вы — смелы чужим мужеством, напуганы чужим страхом. Умираете чужой смертью. Затем снова рождаетесь — от чужой матери. Все перепутано, все в тумане… Вы трусите отдать себе отчет в том, какое безудержное будущее может открыться перед вашими душами, запертыми в маленьких химических фабриках. Если бы я один был на свете… Вот бы Золотой век наступил.
Грешно смеяться над убогими, но Аня едва сдерживалась.
— Меня там ждут, вы понимаете? — Незнакомец задрал голову к потолку. — А я вынужден с вами здесь возиться. Мои-то птенцы уже выпадают из вашего гнезда… И летят себе. Взбивая вакуум крылом железным. Как там у поэта — «Ты царь, живи один!» А я, между прочим, заложник своей доброй воли. Не могу без счастья для всего человечества. Вот пришел к вам, малознакомому, в сущности, человеку, вся моя жизнь у вас на ладони. Бросаю вам свои жемчуга.