«Что, интересно, он собирался предпринять, уединившись со мной? — недоумевала Аня. — Он ведь на ногах еле держится. А если прибавить к этому его возраст…»
— Вы сами ее писали?
— Ну конечно сам, Анечка. Разве я посмел бы обращаться к такой красивой женщине через секретаршу. И потом, мы же с вами как родня — одно дело делаем.
— Отлично, дорогой родственник. А теперь посмотрите вот на этот почерк. Он ведь тоже ваш, не так ли?
Аня протянула ему второй листок.
Матросов вцепился в листок бумаги. Лицо его побледнело, улыбка сползла. Важность и хмель слетели.
— Нет, — пробормотал он, — не мой…
— Мне все-таки кажется, что ваш. Чтобы не ошибиться, я отнесу оба листка в милицию и попрошу проверить. Вы не против?
— В милицию… — прошептал Матросов.
— Кроме того, и подчиненным, и начальству вашему, а может быть, даже и жене, будет интересно полистать журнал, который вы издаете, и узнать, на какие именно деньги.
Матросов посерел.
— Но это только маленькое хобби. Это мое личное дело, я ведь ничего не имею с этого издания.
— Кроме удовлетворенного тщеславия, — заметила Аня.
— Пусть так. Кто из нас без маленьких недостатков? Но… Откуда вы узнали?
— Чудовищное, невероятное совпадение, Василий Петрович. С обратной стороны страницы, которую вы мне прислали в своем служебном конверте, я прочла выходные данные журнала.
— Не может быть! — всплеснул Матросов руками и едва не опрокинул свою пустую рюмку.
— Я бы посоветовала вам в следующий раз быть повнимательнее, если бы не была уверена, что следующего раза не будет.
— Почему? — не понял Матросов.
— За эту бумажку я подам на вас в суд. — Аня помахала у него перед носом ксерокопией надписи на обратной стороне фотографии, где у нее были выколоты глаза. — Мой адвокат придумает что-нибудь увлекательное для журналистов, в чем вас можно будет обвинить. Не думаю, что вас засадят, да и не хочу этого. Но возможность и охоту рассылать такие листовки вы потеряете раз и навсегда.
— Вы не посмеете, вы не сделаете этого, — заговорил Матросов неожиданно тонким хнычущим голосом. Он никак не хотел поверить, что это происходит именно с ним, что он попался, его загнали в угол. — Вы не сделаете, ведь это ваша фотография.
— Сделаю. Не вы один способны на отчаянные поступки. — Аня выжидательно смотрела на Матросова. Он расплывался, таял, как снеговик с первыми лучами весеннего солнца. Вот-вот вывалится морковка и ведро шлепнется на землю. Еще минут пять, и он будет готов.
Чтобы не смотреть в увлажнившиеся глаза Матросова, она перевела взгляд на его галстук в черную и желтую полоску. Нарядный галстук в честь торжественного случая, который Матросов, вероятно, долго выбирал перед зеркалом, запершись у себя в кабинете.