Ничем особенным Матросов не удивил Аню. Его шофер отвез их в «Арагви» — самый популярный ресторан начала семидесятых годов. Должно быть, здесь прошла буйная молодость Василия Петровича. И приведя сюда Аню, он решил оживить приятные воспоминания.
Даже в не очень ярком освещении ресторана Матросов выглядел отталкивающе. Кустистые брови, седые волосы, торчащие даже из ушей. Двойной подбородок, складки на мясистом лице. Однако он был преисполнен важности и собственной значительности.
Аня отказывалась от всех блюд, которые он ей предлагал, читая меню подряд, одно название за другим. По чиновничьей привычке доверить выбор самой Ане ему не приходило в голову.
В конце концов Аня согласилась на овощной салат и осетрину, запеченную в каком-то особом соусе. Кроме минеральной воды, ничего пить она не собиралась. Аня следила, как быстро напивался Матросов. Мечтательная улыбка озаряла его лицо. Взгляд блуждал. Матросов надувался армянским коньяком. Самым дорогим армянским коньяком, который он смог обнаружить в карте вин.
Аня знала, что их шутливая перепалка во время заказа — только прелюдия. Она решила дать человеку поесть — с работы все-таки.
Матросов быстро опустошил свои тарелки и истощил запас вопросов типа «как дела на работе?» и «как здоровье родителей?».
Затем они обсудили внезапно наступившую зиму и неизмеримую пользу, которую приносит человечеству деятельность Матросова на ниве управления городом.
Завистники под него, естественно, копали, размахивали чемоданами компромата, но ничего поделать не могли. Потому что доказать ничего нельзя.
Тут Матросов осекся и смешно завертел большой кустистой головой по сторонам — не сболтнул ли он лишнего. После чего перешел к намекам, что пора бы им где-нибудь уединиться. Он все время порывался накрыть Анину руку своей влажной холодной ладонью, но Аня повторяла «не сейчас» и улыбалась многообещающе.
Принесли десерт — мороженое и фрукты. И еще одну порцию коньяка для Матросова.
— Ну что, по маленькой? — он в десятый раз повторил свой вопрос, выдающий привычки тихого алкоголика. И не дожидаясь Аниного ответа, выпил.
«Когда же?» — говорили Ане его глаза. «Сейчас», — решила Аня.
Она открыла сумочку и извлекла оттуда листок бумаги.
— Как вы полагаете, что это такое? — спросила она, нежно улыбаясь разомлевшему чиновнику.
Матросов повертел листок в руках.
— Как что! Да это же моя к вам записка насчет двух голландцев, которые приезжали осматривать вашу аптеку два месяца назад.
— Не два, чуть меньше, — уточнила Аня.
— Ну хорошо, полтора. — Матросов продолжал улыбаться, немного покачиваясь на стуле от выпитого спиртного и приятного волнения.