АНДРЕЙ:А мы с Совой вкусно на халяву поели))
ЙОРИ:Какой же ты все-таки вредный!
АНДРЕЙ:Поверь, я еще крайне прилично и сдержанно себя веду, учитывая то, что в моей постели лежит женщина, от вида которой у меня мгновенно встает член и сжимаются яйца, и с которой мне хочется воплотить все ее и мои сексуальные фантазии, а я даже пальцем не могу до нее дотронуться.
Я перекатываюсь на живот, сжимаю коленями край одеяла, но это не помогает: ткань кажется слишком грубой, царапает чувствительную кожу внутренней части бедер. Раньше я мечтала о том, чтобы расстояние между нами исчезло. Теперь, когда между нами всего несколько метров, я чувствую себя птицей в клетке, и это намного тяжелее.
ЙОРИ:Ты правда так на меня реагируешь?
АНДРЕЙ:Ты правда до сих пор мне не веришь?
Пока я пытаюсь придумать достойное оправдание своему глупому вопросу, Андрей опережает меня присланной фотографией: в темноте комнаты есть только рассеянный косой луч света из окна, в котором хорошо виден черный кожаный диван, черная простыня на нем и мой мужчина голый до пояса. Точнее, чуть ниже пояса, потому что домашние штаны приспущены и в свободной руке Андрей сжимает у основания стоящий член.
АНДРЕЙ:Достаточное доказательство?
Я слышу реальные хлопки сгорающих предохранителей и прощальный визг отвалившей на всей скорости стыдливости. Не знаю, что именно задевает во мне этот мужчина, но дело совершенно точно не в «жанре» этих фотографий. Дело в нем самом. В том, то меня манит его открытость и пошлость, его отсутствие тормозов, его честность, когда говорит о том, чего хочется и что чувствует.
Меня завораживает абсолютно все.
И внезапно доходит: ну и что, что дверь? Я ведь могу просто… посмотреть на него? На живого, из плоти и крови, на возбужденного, напряженного от желания.
Мои мысли кружатся на сумасшедшей карусели и спрыгивают в безвестность, когда пишу ему:
ЙОРИ:Можно я посмотрю на тебя?
АНДРЕЙ:Думал, ты никогда этого не скажешь
Глава тридцать четвертая: Йори
Я выхожу из комнаты, лишь на минуту задержавшись у двери, чтобы посмотреть на свое отражение: волосы еще немного влажные и взъерошенные, и в целом я выгляжу, как крадущаяся из-под надзора строгой воспитательницы школьница, но в этом тоже есть своя пикантность. Босые ноги быстро перебирают по полу, хоть я стараюсь идти на цыпочках, все равно получается громко.
Делаю глубокий вдох, как перед опасным погружением — и захожу в узкую щелочку приоткрытой двери гостиной.
Андрей лежит на диване лицом ко мне: рука под головой на продолговатой подушке в черной наволочке, кажется расслабленным, но мышцы шеи натянуты, и грудная клетка слишком резко опускается после вздоха. Живот дрожит каждый раз, когда он медленно проводит по себе кулаком и прикасается к собственной коже.