Только в третьем часу ночи заставляю себя стащить нарядное платье и, путаясь в ногах словно пьяная, иду в душ. Как, оказывается, бывает тяжело делать даже что-то совсем простое — даже на простое умывание уходит, кажется, целая вечность. А потом еще столько же я сижу в уголке душевой кабинки и позволяю воде смыть с себя ужасный день. Хотя бы немного. Хотя бы просто пыль, потому что «тяжелые металлы» так или иначе теперь глубоко засели внутри меня.
В комнате совсем темно: снежными облаками месяц затянуло до тусклого серого пятна. Поэтому я сразу замечаю моргающий белый огонек телефона. Это может быть что угодно: ночной спам в почту, оповещение о лайке к какой-то из моих цитат в инстаграм, обновление какой-то программы. Но я так хочу, чтобы это было сообщение от Андрея, что, как ребенок, прячу руки за спину, чтобы не поддаться искушению и не посмотреть. Так у меня хотя бы до утра останется надежда на маленькое чудо.
Но во мне совсем нет силы воли, потому что вместо того чтобы просто отключить телефон, я все-таки его проверяю. Глупо смотрю на маленькое сердечко вверху — кто-то просто лайкнул мою запись. Ничего больше. Никаких чудес, фея-крестная сегодня «оффлай».
В темной глянцевой поверхности телефона мое лицо абсолютно спокойное.
Только какое-то мертвое.
И заплаканное.
А еще проклятый телефон снова «подмигивает». Хочу просто смахнуть издевку, но вместо этого смотрю на значок входящего сообщения в вайбере. И на время в уголке экране — «02.48» Никто и никогда не писал мне в такое время. Никто, кроме… моего Фенека, когда мы устраивали ночные посиделки, разговаривая обо всем на свете, и оба забывали следить за временем.
Я заторможено слежу за тем, как сорок восемь минут превращаются в сорок девять, а потом в пятьдесят и пятьдесят одну. Нужно посмотреть сообщение и перестать травить себя ложными надеждами. Ни один мужчина не станет писать женщине в три часа ночи, когда в это время в его квартире другая. Только конченый мерзавец, но мой Андрей совсем не такой, хоть и любит повторять, что жизнь сделала из него циника и засранца.
И все же… «Хуже смерти может быть только ее ожидание»
АНДРЕЙ:У меня никого нет. Это — правда.
АНДРЕЙ:Сейчас — только ты. Единственная, с кем я вообще общаюсь
Я думала, что выплакала все слезы, но у меня осталось еще достаточно, чтобы отпустить на волю внутреннюю сумасшедшую романтическую дуру, которая плачет и смеется, смеется и плачет. И пока набирает сообщение, умудряется сделать кучу опечаток в нескольких словах.
ЙОРИ:Я боялась, что потеряла тебя
АНДРЕЙ:Не надо бояться, маленькая, у тебя просто нет повода. Ответишь на мой звонок посреди ночи?