Мне действительно было не очень хорошо, но исключительно в эмоциональном плане. Если честно, я испугался.
А что, если руны на моей коже как-то испортились? Что, если мне теперь не быть видоком?! Раньше меня иногда посещали мысли насчет того – не плюнуть ли на провинциальную жизнь и нервные стрессы от лицезрения всяких ужасов, – и только сейчас я понял, что не смогу без всего этого. В моей прошлой жизни не было никакого смысла. Сейчас он появился, и перспектива потерять все это попросту ужасала.
– Игнат Дормидонтович, – повторил Бренников и даже тряхнул меня за плечо.
– У меня не получилось провести ритуал. – Похоже, паника проскользнула в моем голосе.
– Давайте не будем делать скоропалительных выводов, – веско сказал следователь. – Вроде у вас и раньше были осечки.
– Но не такие! Иногда я просто не мог видеть лиц убийц либо не ощущал их эмоций, а сейчас все схлопнулось, толком не начавшись.
– И все же вам не стоит так нервничать.
Спокойный голос Бренникова подействовал на меня отрезвляюще.
Действительно, что это я распереживался как институтка, осознавшая, что после «этого» дела бывают дети.
– И то правда, Дмитрий Иванович. А поедемте-ка лучше завтракать. Вы уже нашли повариху?
– Кухарку-то нашел. Кто же знал, что приключится сплошное разорение на продуктах, – беззлобно фыркнул следователь и кивнул в сторону расплывшихся в улыбке казаков: – Вон эти жрут как слоны, что в Индии обретаются.
Прикормил, значит, и это хорошо. Вот сейчас и узнаем, насколько искусна новая стряпуха.
Тихая, даже какая-то прибитая женщина на вид лет сорока действительно прекрасно готовила, и завтрак выдался на славу, но тревожные мысли не хотели покидать мою голову.
Когда мы закончили с поеданием блинов, Лукерья так же тихо и незаметно собрала посуду и вышла за дверь. С улицы через окно долетал довольный гогот казаков. Те еще долго будут смаковать. По словам Дмитрия Ивановича, в их казарме уже начались споры из-за того, чья теперь очередь дежурить на базе особого отдела. И это опять же неплохо. Лишний козырь в рукаве не помешает.
– Есть новости от агентов? – спросил я.
– Особых нет, но всплыл человек от Берендея. Вроде встретиться хочет. Только моей физиономии на этой встрече шатун видеть не желает, – криво усмехнулся следователь.
– Не в его положении ставить условия, – хмыкнул я, – пусть привыкает к новым реалиям. Если это все, то я поеду в управу давать показания, а вы подготовьте встречу с Берендеем. Только это нужно сделать тайно. Что-то не нравится мне непонятная активность в городе. Не хочется верить, но, возможно, ноги у наших неприятностей растут из одного места – того самого, на котором сидит господин Матюхин.