Оружейник поджал губы.
– Да, – согласился он, вроде как недовольный. – То есть делает мастер Плэкус, а уж я превращаю их в оружие. – Он снова нахмурился. – Что вам угодно?
Беседа завязалась надолго. Подмастерья помчались за деревянными формами, за мечами; в какой-то момент у морейского аристократа, который жил через две улицы, был позаимствован кинжал.
В итоге герцог определился с длиной и формой клинка, рукоятью, навершием, гардой, весом. И подобающим базелардом.
– Драгоценные камни? – осведомился оружейник.
Майклу редко случалось слышать столько презрения, вложенного в слова.
– Нет, – отказался герцог. – Это отвратительно. Но – красная эмаль. Красные ножны. Все красное, – улыбнулся он. – И с золотом.
Оружейник утомленно кивнул.
– Само собой – с золотом.
Герцог подался вперед. Майкл заметил перемену – тонкое изменение языка тела, тона голоса. Он не знал, в чем дело, но уже наблюдал это раз или два.
– Могу я задать личный вопрос? – осведомился герцог.
Кузнец поднял бровь, словно обычаи дворян и убийц, которые покупали его изделия, были настолько ему чужды, что он и не знал, чего ожидать.
– Спросите, милорд, – проговорил он ровно.
– Не состоял ли у вас в подмастерьях императорский магистр?
Оружейник вздохнул.
– Точно так. – Его акцент морейских островитян понимать было трудно. – Он провел здесь двадцать лет. Больше, чем подмастерьем, – нахмурился оружейник.
– А от него… ничего не сохранилось? – спросил герцог.
Сэру Майклу показалось, что наступил тот самый момент, когда противник немного торопится выложить очередную карту. Герцогу что-то не давало покоя.
– Уходя… – оружейник пожал плечами, – он оставил все, с чем работал. Когда вошел в силу… – Мастер отвернулся. – Ему уж исполнилось тридцать. Очень поздно.
Подали вино и засахаренные орехи.
Появилась высокая женщина со свертком.
– Два рабочих халата и шапочка. – Она печально улыбнулась. – Я сделала ему шапочку, потому что он был поистине велик. Чтобы искры не попадали на волосы.
Герцог бережно, почти благоговейно взял шапочку.
– Такой знаменитый человек, – проговорил он.
Гармодий ослабил контроль над хозяином и впечатал эфирный кулак в эфирную ладонь.
Капитан был потрясен – напуган предательством.
«Как ты смеешь!»
Гармодий повел эфирной бровью.
«Ты хочешь избавиться от меня. Я хочу выбраться из тебя. У меня есть план. Иногда мне бывает нужно твое тело для его выполнения».
Капитан почувствовал, что его сейчас вырвет. Но тело… снова принадлежало ему.
Он как будто всплыл на поверхность сознания и обнаружил себя сидящим в кресле. В момент беспамятства его тело, похоже, выронило кубок с вином. Сэр Майкл глядел на него так, словно у него выросла вторая голова, а Гэвин держал за плечо.