Лицо королевы потемнело сильнее.
– А король как раз вышел на балкон, – доложила Диота.
– Он этого так просто не оставит, – уверенно заметила королева.
– Не сомневаюсь, – сказала Диота.
Она подошла к Альмспенд и забрала щетку.
Когда отголоски гнусного ликования оскорбили их слух, королева всхлипнула. Оскорбил их и резкий хохот молодых людей.
А король бездействовал.
– Да как же до такого дошло? – всплеснула руками королева.
Н᾿ГАРА – ЙОЛЬСКИЙ ДВОР
Зал был украшен тысячью звезд и десятью тысячами свечей: пчелиный воск светился хилыми огоньками, однако казалось, что это продлится вечно, а сотня крохотных фей перепархивала от одного язычка пламени к другому, как пчелы среди цветов. Их серебристый смех звучал разноголосьем, а менестрель Тапио наигрывал старинную похоронную «Песнь о Битве Слез», которую исполняли только на Йоль.
Тамсин сидела с торжественным видом, а Билл Редмид, который без памяти любил только свою даму сердца, все-таки видел в ней прекраснейшее существо. Сегодня ее лицо, имевшее форму сердечка, было обрамлено белоснежными волосами, белое шерстяное платье украшала вышивка: золотые листья и красные ягоды вперемежку с настоящими падубом и плющом, а на челе красовался венец из плюща.
Она восседала на возвышении по центру с Моган, герцогиней Западных Озер, как переводился ее титул, справа и рослым золотистым медведем слева. У ног ее стоял стол, за которым расселись люди: сам Редмид, и Бесс, и юный Фитцвильям, и Билл Алан, и Кот, и Серый Кэл. А по другую сторону сидели пришедшие из-за Стены: совсем молодой шаман; старый охотник, которого вылечила лично Тамсин, и красивый мужчина с живыми карими глазами, курчавыми волосами и диковинной кожей, какой Редмид в жизни не видывал, – иссиня-черной, как уголь.
Он заметил, что Редмид на него глазеет, но не рассердился, а наоборот – улыбнулся. Редмид ответил ему тем же.
– Нита Кван, – представился тот, выставив предплечье по обычаю пришедших из-за Стены, а Редмид склонил голову, как было принято у повстанцев, и обнял его.
– Билл! – прокричал он, перекрывая музыку.
Ирки постепенно перешли к беседе, и в зале стало шумно, хотя жалобную песнь было отчетливо слышно, если немного напрягать слух.
– А хочешь, зови меня Питером!
– У тебя хороший альбанский, – похвалил Редмид.
Он представил черного пришедшего из-за Стены Бесс, и она улыбнулась, а Билл Алан уставился на руку незнакомца, как на драгоценный артефакт.
– Несчастный случай? Или это работа какого-то монстра? – спросил Алан.
Нита Кван рассмеялся.
– Там все такие, откуда я прибыл!
– Еще бы, дружище! – подхватил Билл Алан. – Не обижайся – медовухи перебрал. – Он поднял чашу. – К тому же тебе идет!