Моган вытянула длинную когтистую руку.
– А если мыши объединятся с жуками и создадут войско против танцоров – поймут ли они, за что воюют? А танцоры поймут?
Редмид почувствовал себя круглым болваном. Он встал.
– Ладно, что же нам тогда делать?
Тапио рассмеялся.
– О, мы сразимся бок о бок с мышами и жуками. Главное – не рядиться в герои. Может быть, Эш отчаянно борется с самой сутью зла, а мы его совсем немного отвлечем, и это кончится победой тьмы.
Редмид вцепился в столешницу.
– Серьезно?
Тапио помотал головой.
– Нет, брат. У меня отвратное настроение. Послушай: к западу от Внутреннего моря все пришло в движение. Приближаются орды, которые больше армий, и это лишь малая толика происходящего. Мы, жуки и мыши, можем опираться лишь на то, что видим. Некоторые танцоры стараются на нас не наступить и даже подбирают, заботливо переносят к стеночке. Другие давят при первой возможности. – Он вздохнул, поднял бровь и посмотрел на Редмида исподлобья. – Но разве вы, повстанцы, не становитесь подозрительными, когда кто-нибудь заявляет, что борется за доброе и правое дело?
– Так поступает церковь, – кивнул Редмид.
– Не только – все подряд. Стоит распре перерасти в войну, как каждая сторона объявляет противника демоном. – Моган повернулась к Тапио. – Разве нельзя договориться с этим Шипом? Или просто создать союз и использовать его как щит? И да, я согласна насчет запада. Кто-то разворошил там все муравейники.
– Когда пламя лизнет нас, мы помочимся на этот костер. Что касается Шипа… – Тапио пожал плечами. – Наверное, стоит попробовать.
– Нам-то поздно, – возразил Герааарх. – Он на нас напал. Сейчас по всем лесам охотятся на наших детенышей.
Моган наблюдала за Тапио.
– Ты хочешь этого, – сказала она.
Он улыбнулся – криво, отчасти самокритично, с насмешкой и скорбью.
– Я не мессия, – ответил он, – но полководец весьма неплохой. Воевать с Эшем? Нас не забудут в веках!
Герааарх заворчал:
– Ни ты, ни песни твои не спасут ни одного детеныша и не прокормят голодного медведя зимой!
Теккисмарк снова издал скрежещущий звук.
– Мое-то племя, когда воюют сильные, всегда идет на растопку! Занятно будет сражаться за тех, кого мы выберем сами.
Тапио, казалось, был поглощен созерцанием своих мокасин.
– Я уверен, что ваше племя всегда воображает, будто имеет выбор.
Рот Теккисмарка раззявился, и на секунду выскочил грязно-лиловый клювоязык.
– Нет! – каркнул он. – Это люди питают такие иллюзии! Мы покоряемся волнам известий и ничему больше. – Он прищелкнул хитиновыми когтями на тонкой кисти. – Направляясь сюда, я был против войны с Шипом. После нашей встречи я готов воевать. Мой народ явится, когда наступит весна и размягчится водная твердь.