– Ничем, милорд. – Морган потупился, словно стыдясь. Возможно, так и было. – Там ничего не предприняли.
Герцог вновь обратился к Длинной Лапище:
– Еще что?
– Мы прошли по следу до гостиницы – и физически, и герметически. Уилфул сунулся туда с бойцами, я не горел желанием взять негодяя лично.
Герцог тронул его за плечо.
– Ты правильно сделал. Сила, особенно превосходящая, спасает жизни. Вид у Длинной Лапищи был несчастный.
– Скажите это Гельфреду – он потерял обеих собак и, вероятно, лишится левой руки. Или Канни, он мертв. Трое убитых, а еще трое тяжело обгорели. Я для такого не гожусь. Горло перережу, а решать и командовать не люблю.
Сэр Йоханнес поднял кубок.
– Хорошо, что хоть кто-то остался Жив. Но, милорд, – обдумали ли вы это в военном смысле? Что еще они натворят с такой мощью? Дома взрывать смогут?
Герцог безрадостно улыбнулся своему наставнику.
– Йоханнес, грамотный герметист одним ударом снесет городскую стену. Просто-напросто так не делают – как правило. Это требует времени и сил, а большинство чародеев играет в другие игры. Но не этот.
Йоханнес отпил из кубка.
– Я вечный скептик, милорд, и понимаю, что это лишает меня… чего-то. – Он улыбнулся. – Но послушайте: мы на поле брани, которое выбрал враг, и он располагает новым оружием и прибегает к новой тактике. Как этрусские наемные убийцы. Магия. Не вернуться ли к уничтожению чудовищ?
– Мы не можем так запросто отступить и перестроиться, – ответил герцог и крякнул от боли. – Морган, ступай и посмотри на развалины гостиницы. Изучи, если будет что изучать. – Он медленно опустил голову на подушку. – Мы, джентльмены, кое-что строим здесь. У нас будет пропасть времени, если мы победим Андроника. Появятся доходная база, укрепленные города и замки. И союзники.
– Союзники? – вскинулся Йоханнес.
Алкей сидел, развалившись, на стуле, но теперь подобрался.
– Да, сэр рыцарь. Союзники. Многие морейцы поддерживают наши начинания. Мир – прочный и честный – означает, что наши купцы смогут соперничать с этрусками и галлейцами, и даже с альбанцами и окситанцами.
– А принцесса тем временем нанимает по нашу душу этрусских убийц? – возмутился сэр Йоханнес.
– Моя мать прилагает все усилия, чтобы сдержать принцессу, – заметил Алкей. – Мы сомневаемся, что она знала об убийце.
Герцог мотнул головой.
– Вздор. Я не дурак, но я не понимаю, с кем мы боремся. Зачем? Почему принцесса пишет Андронику? Зачем придворный маг предал императора? Почему университет держится в стороне и позволяет людям гибнуть от герметических чар, за которые в той же Альбе сжигают на костре?