История Испании. Том I (Альтамира-и-Кревеа)

Rafael Altamira y Crevea, Hisloria de Espana y de la civilizaciôn espa-fiola, v. I–IV, Madrid, 1900–1911.

I том (1900 г.) охватывает период до 1479 г.

II том (1902 г.) — 1479–1517 гг. (с разделами, посвященными социально-экономической и культурной истории Кастилии, Арагона, Каталонии, Гранадского эмирата за период 1252–1517 гг.).

III том (1906 г.) — 1517–1700 гг.

IV том (1911 г.) — 1700–1808 гг.

Ученику Альтамиры Савале-и-Лере принадлежит вышедший в 1930 г. V том, охватывающий период с 1808 по 1923 г. Многочисленные переиздания этой работы воспроизводят ее без существенных изменений.

В. И. Ленин, Соч., изд. 4-е, т. 23. стр. 95.

В. И. Ленин, Соч., изд. 4-е, т. 23, стр. 95.

К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., том X, стр. 722.

К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., том XVI, ч. I, стр. 127.

И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 412.

К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XV, стр. 634.

И. В. Лучицкий, Поземельная община в Пиренеях, Отечественные записки, № 8, 10, 1883.

Г. Л. Маурер, История германского общинного строя, 1875.

И. В. Арский, Поземельная община в вестготской Испании, Ученые записки Ленинградского университета, 1941.

К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XV, стр. 638–639.

К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXVII, стр. 693–694.

Сборник памяти С. А. Юрьева, Москва, 1895.

К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. X, стр. 721–722.

К. Маркс. Капитал, т. I, 1949, г. стр. 754.

Н. Г. Чернышевский, Соч., т. IV, ОГИЗ, стр. 218.

Μ. М. Ковалевский, История экономического развития Европы, Москва, 1898 г.

И. В. Лучицкий, Бегетрии. Очерк из истории испанских учреждений, Университетские известия, Киев, № 10, 1882; № 1, 1883.

И. В. Лучицкий, Поземельная община в Пиренеях, Отечественные записки, № 8–10, 1883.

В. К. Пискорский, История крепостного права в Каталонии, Киев, 1907.

В. К. Пискорский, Очерки по истории представительного строя в Кастилии, Университетские известия, Киев, 1900.

Месета — плато, столовое нагорье. В географической номенклатуре Испанди с этим термином связывается, однако, не строго определенный тип поверхности, а обширный район с резко выраженными особенностями геологического строения, рельефа, гидрографии, климата и почвенного покрова. (Прим. ред.)

Это определение не вполне точно. Область древнего герцинского ядра включает не только Месету, но весь северо-запад полуострова (Галисию, часть Леона и Эстремадуры и северную Португалию). С востока и юга древнее ядро полукружьем охватывает цепи молодых альпийских горных сооружений, в структурном отношении не сходных с Месетой и северо-западными районами. (Прим. ред.)

Разумеется, «бедность сельского хозяйства» Кастилии и Ламанчи обусловливается не только климатическими факторами и особенностями географической обстановки. Феодальная система аграрных отношений на протяжении многих столетий обрекала на оскудение богатейшие земельные угодья, порождала экстенсивные методы обработки почв и варварское использование земельных фондов. Ныне, как и тысячелетие назад, кастильский крестьянин, изнывающий в кабале у крупных земельных собственников, не в силах бороться с засухой и недородом, хотя почти повсеместно гидрографические условия благоприятствуют устройству оросительных систем на местном стоке. (Прим. ред.)

По данным 1947 г., население Испании составляет 27 050 тыс. (Прим. ред.)

О неудовлетворительной системе периодизации истории Испании, принятой автором, см. предисловие. (Прим. ред.)

В основу поэмы Руфа Феста Авиена «Ora maritima» положено описание берегов западно-средиземноморских стран, составленное, вероятно, в V в. до н. э. мореплавателем из греческой колонии Массилии (нынешний Марсель). Автор этого описания, видимо, использовал греческие и финикийские источники. (Прим. ред.)

В Библии действительно упоминаются корабли «Таршиш» и страна Таршиш. Однако с этими географическими названиями связаны не испанские области, а местности в восточной части Средиземного моря. (Прим. ред.)

Речь идет здесь не о «временах Авнена», а об эпохе, к которой относятся источники, используемые этим автором (VI–V вв. до н. э.). (Прим. ред.)

При переводе опущен раздел «Социальная и политическая организация иберов я кельтов», поскольку сведения, приводимые Альтамирой, не дают отчетливого представления о социальном укладе коренного населения Испании, являясь лишь извлечениями из устаревших работ сомнительной научной ценности. (Прим. ред.)

Автор допускает неточность. Периплами назывались не финикийские, а греческие маршрутные описания. (Прим. ред.)

Сидон был взят ассирийцами в 676 г. Тир около 570 г. подчинился вавилонскому царю Навуходоносору, но сохранил относительную автономию. В конце VI и в V вв. до н. э., в эпоху ахаменидов, Финикия, входившая в состав персидского царства, фактически сохраняла свое положение мощной торговой державы. Не столько борьба с Ассирией и Вавилонией, сколько соперничество с греческими городами Малой Азии, Балканского и Апеннинского полуостровов отразилось на судьбах Финикии, которая не смогла удержать торговую монополию в Западном Средиземноморье. (Прим. ред.)

Ибиса — один из Балеарских островов. Карфагеняне захватили его в 654 г. до н. э. (Прим. ред.)

Младцщй брат Ганнибала. (Прим. ред.)

«Герилья» — буквально «малая война». (Прим. ред.)

Отец знаменитых братьев Гракхов — Тиберия и Кая. (Прим. ред.)

До середины 70-х годов I в. н. э. в Испании были следующие типы городов:

1. Стипендиарные (податные города) (civitates siipendiaria). Жители этих поселений признавались свободными, но числились не римскими гражданами, а иностранцами (perigrini). В некоторых случаях податные города, обычно облагаемые высокими податями, получали налоговые льготы — иммунитеты (immunitaies). Эти льготы, однако, утратили силу в начале I в. н. э. Статус податных городов имело подавляющее большинство чисто испанских поселений полуострова.

2. Свободные города (civitates liberae).

3. Федеративные города (civitates foederatae). Оба эти типа городских поселений отличались от стипендиарных тем, что они: а) были освобождены от податного обложения, б) свободные поселения в редких случаях, а федеративные значительно чаще могли получить для своих жителей права латинского гражданства (Jus latii). Статус латинского гражданства не приравнивал эти поселения к городам и колониям, жители которых считались римскими гражданами. Подобно податным городам, свободные и федеративные города имели тот же этнический состав. Обычно эти типы поселений восходили ко II в. до н. э., когда Рим охотно предоставлял известные льготы союзным племенам, которые оказывали завоевателям помощь в войнах и карательных экспедициях.

4. Римские города — поселения с правом римского гражданства (civitates romonae): а) колонии; б) муниципии.

Колонии всегда были поселениями неиспанского происхождения. Они основывались римскими гражданами (чаще всего ветеранами) и пользовались всеми правами, предоставленными этой привилегированной категории лиц. Муниципии — поселения со смешанным населением, часто даже испанские города, получившие за определенные «заслуги» права римского гражданства. Хотя перед законом и колонии и муниципии были равны, но фактически жители последних считались римскими гражданами «второго сорта». Любопытно, что в I в. н. э. права муниципий охотно жаловались федеративным и союзным колониям, поскольку акт подобного пожалования упразднял податные иммунитеты, связанные с обоими этими типами.

Следует отметить, что в поселениях любого типа огромная масса рабов была в совершенно бесправном положении.

Все эти сложнейшие формы муниципально-правовой иерархии позволяли римскому правительству осуществлять в испанских владениях систему мероприятий, которые обеспечивали постоянное соперничество поселений различного типа, а тем самым позволяли римской плутократии беспрепятственно эксплуатировать огромные материальные ресурсы Испании. (Прим. ред.)

Только серебряные рудники Испании, на которых работало до 40 000 рабов, приносили Риму во II в. до н. э. ежегодный доход в 35 млн. динариев (5 % всех доходных поступлений казны). Как правило, рудники сдавались на откуп частным лицам (conductores), которые, присваивая себе львиную долю доходов, вносили в казну определенные суммы денег или часть добытых благородных металлов. Система откупов ^порождала невероятные злоупотребления. (Прим. ред.)

Дом Антонинов правил Империей с 96 по 192 г. Нерва был первым императором из этой фамилии. (Прим. ред.)

Об абсолютно неверном толковании причин падения Римской империи см. предисловие. (Прим. ред.)

Багаудское движение охватило не только Галлию, но всю северо-восточную Испанию. Это было не кратковременное восстание, а подлинная крестьянская война, которая тянулась свыше двух столетий. Буржуазные историки сознательно преуменьшают значение багаудского движения, неразрывно связанного с всеобщей революцией рабов и колонов. (Прим. ред.)

Разумеется, рабовладельцы не изменили своего отношения к рабам, о чем свидетельствуют свирепые законодательные акты IV в. Но разложение способа производства, основанного на применении рабского труда, в это время зашло так далеко, что старые формы производственных отношений уже изжили себя. Рабовладельческий строй разлагался и загнивал и до основания был расшатан революционным движением, в котором наряду с рабами участвовали и колоны. (Прим. ред.)

Как в Испании, так и в других частях Римской империи религиозная борьба была одним из проявлений борьбы классовой. Приверженцы «ересей» боролись с официальной церковью, которая охраняла интересы господствующих классов и пыталась отстоять обреченный на гибель рабовладельческий строй. Весьма показательно, что в Испании присциллиане боролись рука об руку с багаудами, отстаивая утопическую программу всеобщего равенства людей. Именно демократическим характером присциллианства и объясняется долговечность этой «ереси». Между тем Альтамира вообще не касается социальной программы присциллиан, хотя он подробно останавливается на характеристике христологической стороны присциллианской доктрины. Альтамира не уделяет внимания другим «еретическим» движениям IV–V вв. н. э., но зато подробно описывает ересь либеллатиков, которая ни в какой степени не отражает существа религиозной и социальной борьбы эпохи распада Империи. (Прим. ред.)

Основной шоссейной дорогой, соединяющей метрополию с Испанией Дальней, была магистраль Рим — Лигурия — Нарбонна — Тарракона — Картахена — Кадис. В Мериде (Эмерита — Аугуста) сходилось 9 шоссейных дорог, в Асторге — 7, в Олисипо, Браге (Бракара — Аугуста) и Кордове — по 4 дороги. Три дороги соединяли Испанию с Галлией. (Прим. ред.)

Раздел, посвященный истории вестготов до их вторжения в Испанию, не представляет интереса и опущен при переводе.

Ниже дается краткая справка о важнейших событиях этого этапа истории вестготских племен.

В начале II в. н. э. готы, жившие до того в Прибалтике и южных районах Скандинавского полуострова, стали переселяться в земли Причерноморья, заселив обширные территории между Доном и Днестром. Готские племена делились на две ветви — остготов и вестготов; последние к середине IV в. после долгой борьбы с Римом обосновались к северу от Саввы и Дуная на территории современной Румынии, Хорватии и Южной Венгрии.

В 70-х годах IV в. под натиском гуннов, которые надвигались с востока, вестготы снова пришли в движение. Они переправились через Дунай и вторглись в Мезию (нынешняя Болгария). Римские власти отвели им в этой области территорию для заселения и заключили с вождями племен союзные договоры.

Но скоро вестготы, доведенные до отчаяния римскими порядками, восстали и, разгромив римские войска под Адрианополем (378 г.), наводнили все земли Балканского полуострова. Император Феодосий, преемник павшего в битве под Адрианополем императора Валента, вынужден был заключить мир с вестготами и предоставить им обширные территории на Балканском полуострове. В самом начале V в. вестготы, предводительствуемые способным и энергичным вождем Аларихом, вторгаются в Италию и в 410 г. на короткое время захватывают Рим, ворота которого были открыты завоевателям восставшими рабами. Переговоры императора Гонория с вестготами, во главе которых с 411 г. стал зять Алариха Атаульф, завершились заключением соглашения, по которому вестготы получили для заселения земли Галлии.

Следует отметить, что еще в первой половине IV в. вестготы были обращены в христианство, но не ортодоксального, а арианского толка. Арианство — «ересь» отлученного от церкви александрийского епископа Ария, отвергавшего никейский символ веры и выступавшего с защитой опасного, с точки зрения господствующей церкви, учения о человеческой природе Христа, — получило в IV в. широкое распространение в Римской империи. По политическим соображениям некоторые императоры поддерживали ариан. В конце IV столетия арианство стало клониться к упадку, хотя многие германские племена, и, в частности, вестготы, исповедовали это вероучение до середины VI в. (Прим. ред.)

История вторжения варваров на Пиренейский полуостров буржуазными историками описывается вне связи с грозным движением обездоленных народных масс, охватившим в начале V в. всю Испанию. Невыносимое бремя рабства и колонатной зависимости, жесткая система регламентации всей производственной деятельности, колоссальные подати — все эти «прелести» загнивающего рабовладельческого строя довели коренное население Испании до последней крайности. Историк V в. Сальвиан отмечает, что люди, занимающие самое различное положение, а особенно те, кто нес на себе тяготы податного обложения, «идут на службу к багаудам или каким-нибудь другим повсюду господствующим варварам и не раскаиваются в своем поступке. Они предпочитают жить свободно, имея звание рабов, чем быть рабами, сохраняя звание свободных». Именно в эту эпоху багаудское движение с особой силой развертывается в Тарраконской провинции, где массы восставших рабов и колонов в 20-х годах V в. возглавлял способный вождь Василий. Багауды, соединившись со свевами, выступили против «испано-римского» войска — ополчения, которое было выставлено крупными землевладельцами для защиты колоссальных латифундий. Василий взял Илерду и опустошил район Сарагосы. Испано-римская знать вынуждена была заключить компромиссное соглашение, но не с багаудами, а со свевскими вождями, и отдать свевам часть своих земель. Свевы обратили свое оружие против бывших союзников багаудов и разгромили войско Василия. Однако и в дальнейшем багаудские движения не стихают. Главным очагом их становится северо-западная Испания. Историки VI–VII вв. подчеркивают, что вторжение вестготов не встретило со стороны народных низов сопротивления. Городская беднота, рабы и колоны нередко оказывали поддержку варварам, отчетливо представляя себе, что в. новых условиях действеннее и перспективнее становится борьба с «испано-римскими» эксплоататорами любых рангов и положения. (Прим. ред.)

В вестготской Испании V–VII вв. бок о бок существовали две правовые системы. Вестготы пользовались сводом, восходящим ко временам Эйриха, который включал в себя отрывки более ранней готской правды — Leges Theodoricinae. Свод Эйриха, составленный галло-римским юристом из Нарбонны Леоном, носил название Statuta legurn и заключал в себе нормы вестготского обычного права и законодательные акты королей V в.

Среди испано-римского населения действовали римские кодексы Феодосия (438 г.), Corpus Gregoriani (295 г.), так называемые Novellae Legrs, или законы, опубликованные после смерти Феодосия II (т. е. с 450 г.), комментарии Гая и Ульпиана (римских юристов III в.) и т. д. Для нужд коренного населения Испании в 506 г. составлен был краткий кодекс под названием Lex Romanum Visigothorum, значительно позже (в XVI в.) получивший по имени короля Алариха название Breviarium Alarici. Statuta Lcgum и Lex Romanum Visigothorum существовали независимо от других кодексов, так как сферы практического применения этих сводов были различны.

В ходе дальнейшего развития правовых идей обе концепции — римская и вестготская — постепенно сливаются, и в Liber Judiciorum это слияние находит свое выражение. (Прим. ред.)

Эдикт короля Сисебута о евреях был опубликован в 616 г. Преследования евреев начались одновременно и в Испании и в Византии, где свирепые указы о крещении евреев обнародовал император Ираклий. Мотивы этих преследований ясно выражены в тексте эдикта 616 г., в котором говорится: «Любой еврей, не пожелавший креститься или не отправивший своих сыновей и слуг к священнику, да получит 100 уда ров плетьми, и да будет выбрита голова его. и да будет изгнан он навечно из пределов королевства, а добро его все пусть останется в распоряжении короля». В христианство обращено было до 90 000 евреев. (Прим. ред.)

Этот кодекс — Liber Judiciorum — в конце VII в. был дополнен на XII, XIII и XIV Толедских соборах, и после арабского завоевания именно им регулировались правовые отношения коренного населения страны. Под именем Fuero Juzgo кодекс Рецесвинта сохранил свою силу до середины XIII столетия, когда в иной исторической обстановке начался пересмотр старой правовой системы. (Прим. ред.)

Альтамира считает, что противоречий, которые существовали между вестготами и испано-римлянами, были основной причиной гибели вестготской державы. Между тем и в начале VIII в. и в VII в. различия между народами-завоевателями и коренными обитателями Испании в значительной степени сгладились. Но классовая борьба, в которой рабы, колоны и сервы выступали против вестготских графов и «римских» магнатов, значительно усилилась; как раз в эту эпоху у вестготов приобретает большое значение знать, все резче намечается социальное расслоение. Глубочайшими противоречиями в общественном укладе вестготской державы объясняются и успехи арабского завоевания. (Прим. ред.)

Неверно. Вторжение вестготов, свевов и вандалов коренным образом изменило общественный строй Римской Испании. Германские племена, у которых сохранились пережитки родового строя и общинный уклад пользования землей, оказали огромное влияние на испано-римское население (см. предисловие). (Прим. ред.)

Разумеется, именуя вождей варварских племен королями, римские историки и политические деятели переносили на родовой строй этих племен понятия, свойственные иному общественному укладу. Альтамира повторяет ошибку авторов античной эпохи. Любопытно, что сами готские вожди стали официально именовать себя королями (гех) в ту пору, когда их народы окончательно утвердились на территории Империи. (Прим. ред.)

Conventus publicum vicinorum по существу были общинными сходами, в компетенцию которых входили все вопросы, касающиеся не только управления данной территориальной общиной, но и ее взаимоотношений с соседними общинами и местными нобилями. (Прим. ред.)

Альтамира совершенно не упоминает о другой стороне деятельности Исидора Севильского, который был не только историком и грамматиком, но и ярым преследователем ереси и душителем любых проявлений свободной мысли. Не случайно католическая церковь канонизировала Исидора и пропагандировала его идеи. Исидор в своих трудах изложил основы социальной программы католицизма и «обосновал» неизбежность рабства и иных форм эксплоатации. Он был автором знаменитого изречения: «Справедливый бог, сделав одних рабами, а других господами, таким образом рассудил в отношении жизни людей, чтобы разнузданность рабов подавлялась властью господствующих». (Прим. ред.)

Здесь снова следует подчеркнуть, чго политические и социальные идеалы Исидора Севильского и высшего католического духовенства Испании сводились к тому, чтобы обеспечить незыблемость социального строя, при котором за церковью, знатью и королем оставалось неотъемлемое право эксплоатации народных масс. Феодальные усобицы и смуты беспокоили духовенство главным образом потому, что они ослабляли эту систему, тем самым позволяя колонам, крепостным и рабам расшатывать устои социального порядка, освященного католической церковью. Высшее духовенство поддерживало королей в их борьбе со знатью, но лишь для того, чтобы овладеть теми источниками богатств, которые эксплоатировали вестготские и испано-римские магнаты. Именно поэтому постулируется принцип защиты частной (частной церковной!) собственности от посягательств короны. (Прим. ред.)

Альтамира умалчивает о том, что во многих местах народ, доведенный до отчаяния духовными и светскими магнатами (вестготскими и испано-римскими), переходил на сторону арабов. При вторжении Тарика и Мусы повторились в сущности те же события, которые имели место во время нашествия варваров в V в. Этнические и религиозные противоречия между испанцами и арабами проявлялись куда менее резко, чем, противоречия классовые в стране побежденных, где поражение у Ханды и Сегоюэлы расценивалось народными низами прежде всего как удар, нанесенный ненавистной «отечественной» знати. (Прим. ред.)

Халифом был тогда Валид I (705–715) из династии Омейядов. (Прим. ред.)

Альтамира спутал виды податей, взимавшихся арабами: в действительности подушная подать называлась джизья, а поземельная — харадж. (Прим. ред.)

Хумс — буквально пятина, пятая часть. (Прим. ред.)

Это распределение явилось причиной последующих раздоров в стане завоевателей. Берберы получили бесплодные нагорья Кастилии, где климатические условия были куда более суровыми, чем в Северной Африке, области редко населенные и окончательно не покоренные, тогда как благодатные земли Андалусии достались арабам. (Прим. ред.)

Католическая церковь в Испании быстро нашла общий язык с «иноверными» завоевателями. Не раз епископы и прелаты помогали эмирам и халифам усмирять восстания городской бедноты и крестьян. (Прим. ред.)

Две враждующие между собой племенные группировки арабов. Кельбиты вели свое происхождение от племен Южной Аравии. Поэтому иногда их называют йеменцами. (Прим. ред.)

Точнее говоря, Абд-ар-Рахман бежал не из Сирии, а из Месопотамии. (Прим. ред.)

Кордовским движением действительно руководили факйхи, разжигавшие религиозный фанатизм народных масс. Несомненно, однако, что причинами волнения в Кордове были не только распри между окружением эмира и сектантами. Ремесленники и городская беднота выступали против знати, арабской и испанской, требуя передела имуществ. «Порча ислама» вызвана была, по мнению многих участников восстания, отказом «власть имущих» от социальной программы первых халифов. Таким образом, классовая диференциация в недрах быстро феодализирующегося общественного строя вызвала у обездоленных масс протест против официальной религии, стоящей я а страже интересов феодальной верхушки. (Прим. ред.)

Испанцы называют Левантом область средиземноморского побережья Пиренейского полуострова. (Прим. ред.)

Аббасиды перенесли столицу халифата из Дамаска в Багдад. (Прим. ред.)

Термин eslavos — славяне — результат укоренившегося недоразумения. Арабы аббасидского халифата называли пленников, захваченных в войнах с народами Византийской империи и различных восточно-средиземноморских областей, сакалиба. Это родовое наименование применялось и в кордовском халифате в искаженной форме. (Прим. ред.)

Эти графства были присоединены в самом начале IX в. к Готской Марке (Септимании). Графства Пальярес и Рабагорса вошли в состав маркграфства Тулузского. Только в 865 г. Карл Лысый разделил Готскую Марку на Готию и Испанскую Марку, причем в границы последней, вероятно, входил и Руссильон.

До 1180 г. в Испанской Марке документы датировались годами правления французских королей, тогда как в Арагоне и Кастилии летосчисление велось по «испанскому календарю» (от 38 г. н. э.). Формально территория Испанской Марки считалась владением французских королей до 1258 г., когда последние по договору в Корбейле отказались от своих прав на запиренейские земли. Арабы называли Каталонию «франкской землей» («Альфаранджа»). (Прим. ред.)

Предполагается, что Бургос был основан в 884 г. (Прим. ред.)

Термин «конституционный закон», который присваивает Альтамира фуэро Леона, весьма неудачен. Фуэрос — это хартии феодальных вольностей, определявшие полунезависимый режим различных городов и областей, а не конституционные акты в современном понимании. Следует отметить, что во всех случаях, когда слово «фуэро» употребляется во множественном числе, мы сохраняем испанскую форму окончания этого слова. Таким образом, во множественном числе везде это слово читается «фуэрос». (Прим. ред.)

Искаженное арабское слово «муста'риб», что значит арабизировавшийся, обарабившийся. (Прим. ред.)

Вольноотпущенный, клиент. (Прим. ред.)

Династия, основанная аль-Мансуром, носит название династии Амиридов. (Прим. ред.)

Сахиб-аш-шурта — начальник полиции; сахиб-аль-медина — градоначальник, городничий. (Прим. ред.)

Закят — налог, предписанный Кораном, который платили мусульмане, горожане-и кочевники. Мусульмане-земледельцы платили десятину — ушр. Эти две разновидности налогов не следует смешивать. (Прим. ред.)

Командующий флотом носил титул амир аль-бахр (повелитель моря). Отсюда адмирал (исп. almirante). (Прим. ред.)

Династия Фатимидов возникла в Северной Африке (которую арабы называли Магриб) в начале X в. В 969 г. фатимидское войско завоевало Египет и часть Сирии (с Палестиной), но вскоре после этого Фатимиды утратили власть над Северной Африкой. Независимый и могущественный фатимидский халифат просуществовал до 1171 г. (Прим. ред.)

Арабский (точнее мусульманский) календарь, будучи лунным, не годился для определения времени сельскохозяйственных работ. (Прим. ред.)

Первое учебное заведение, которое лишь условно может быть названо университетом, появилось не в Багдаде, а в Каире в X в. (Прим. ред.)

По имени династий Насридов, правившей в XIV–XV вв. в Гранаде. (Прим. ред.)

Альтамира, как уже указывалось в предисловии, рассматривает как непрерывный эволюционный процесс всю историю Испании. Он не считается с тем, что переход от рабовладельческой формации к феодальной сопряжен был с коренной ломкой всей социальной структуры в Испании и других европейских странах, входивших в пределы Римской империи. Общественные отношения в вестготской Испании по существу были качественно иные, чем в Испании римской, хотя по форме и казались тождестввенными. В ранний период вестготского завоевания поколеблены были основы крупно-поместного хозяйства, которое базировалось на применении труда колонов и рабов. Свободное крестьянство — класс, который давно утоатил свои экономические и социальные позиции в Римской империи, в новой обстановке на короткое время получил возможность развития. Классовая диференциания в стане завоевателей привела, однако, к росту вестготской знати, которая в борьбе с испано-римской земельной аристократией и с мелкими земельными собственникам уже к середине VII в. закрепила за собой обширные земельные владения и закрепостила массы вестготского и испано-римского крестьянства. В этой борьбе сложился в Испании феодальный строй со всеми его особенностями, характерными для раннего Средневековья. Основой производственных отношений этого строя являлась собственность феодала на средства производству и неполная собственность на работника производства. Следует иметь в виду, что не только в вестготской Испании, но и в христианских королевствах, возникших на севере страны, имелось наряду с крепостными много рабов. Но рабство как типичная форма эксплоатации уступило место крепостной зависимости. Этих качественных изменений не замечает Альтамира. (Прим. ред.)

Патронат был в сущности промежуточной формой в системе феодальных поземельных отношений. «Свободные земледельцы», попадая в положение патронируемых, превращались в конечном счете в крепостных. Альтамира указывает, что соглашение о патронате было двусторонним обязательством, которое якобы гарантировало патронируемому получение свободы. На деле, однако, посессор менее всего считался с юридическими тонкостями. Патронируемые либо попадали в безысходную долговую кабалу, либо насильственно прикреплялись к земле. В том и в другом случае они становились крепостными. (Прим. ред.)

Доля крепостных в церковных владениях была, как правило, еще более горькой, чем доля крестьян, утративших свободу в сеньориях светских феодалов. О тяжелом положении крепостных на монастырских землях. (Прим. ред.)

Альтамира признает, что крестьянские движения имели место в эпоху реконкисты, но он спешит при этом оговориться, что эти восстания были не часты. А между тем неопровержимые документальные данные свидетельствуют, что в VIII, IX, X и особенно в XI и XII вв. во всех христианских королевствах Испании происходили грозные крестьянские восстания, которые порой охватывали целые области и сливались с возмущениями городской бедноты. В конце XI в. крестьянские волнения, вспыхнув в районе Саагуна, охватили значительную часть Леона. Еще больший размах крестьянское движение приняло в 1117 г. в Галисии, где оно снова вспыхнуло 19 лет спустя. Чрезвычайно показательно, что нередко широкие движения крепостных начинались на монастырских землях, где эксплоатания крестьян принимала наиболее тяжелые формы. Шаг за шагом крестьяне добивались у короля и у духовных и светских феодалов уступок.

Фуэрос — хартии вольностей крестьянских общин и городов были вырваны у королей силой — обстоятельство, которое старательно замалчивают буржуазные историки. К XIII в. в Леоне, и особенно в Кастилии, личная свобода была завоевана подавляющим большинством крестьян.

Между тем кровавые страницы летописи крестьянских движений остаются вне поля зрения Альтамиры. Не случайно раздел, в котором идет речь о борьбе крестьян за свободу, он озаглавил — «Manumision» (отпуск на волю). Рассуждениями о благотворном влиянии церкви, которая-де способствовала смягчению эксплоатации и отпуску на свободу крепостных, Альтамира затушевывает главное — упорную, последовательную и непрерывную борьбу крестьян с феодалами, положившую конец крепостному праву. Но даже описывая положение вольноотпущенников, Альтамира не вскрывает истинного значения церковного патроната и «добровольных» коммендаций. Архивы Испании содержат немало жалоб вольноотпущенников на монастыри и белое духовенство — документов, в которых запечатлена горькая доля «патронируемых». (Прим. ред.)

Под пекулием и в римском праве подразумевалось имущество раба. Так как рабы лишены были гражданских прав и, в частности, не могли владеть какой бы то ни было собственностью, то юридическим владельцем пекулия считался хозяин раба. Социальная практика эпохи формирования феодального строя способствовала изменению правовых норм, регулирующих пользование пекулием. (Прим. ред.)

Точным соответствием терминов реаленго, абаденго на русском языке могут явиться архаические термины «королевщина», «монастырщина». (Прим. ред.)

О неправильном, методологически порочном толковании Альтамирой своеобразных особенностей феодального строя Кастилии см. предисловие. (Прим. ред.)

Альтамира недооценивает роли и значения бегетрий и глубоко заблуждается, усматривая причину их упадка в развитии вольных городских общин. Процессы раз-, вития бегетрий и вольных городов были взаимосвязаны и шли параллельно. Бегетрии возникали не только на пограничных территориях, но и в северных районах Кастилии и Леона; при этом крайне любопытно, что эти крестьянские общины, добившиеся вольностей и привилегий, нередко являлись составной частью селения, прочие жители которого продолжали оставаться в крепостной зависимости. Именно через бегетрии — крепкие и вооруженные коллективы, упорно отстаивающие свои права, — значительная часть кастильского крестьянства обрела путь к свободе.

Внутренний строй бегетрий изучен плохо. Известно, что не только луга и пустоши, но и часть пахотных земель находилась в общинном пользовании. Бегетрии обязаны были платить подати особого рода сеньорам (мартиньегу — подушный сбор в день св. Мартина, дивису — подобный же сбор в день св. Хуана, единовременный взнос — натуралесу, в знак признания власти сеньора) и три дня в году содержать сеньора (эта повинность носила наименование кондучо или янтар). Повинности и подати эти не были общими для всех бегетрий.

Бегетрии приходят в упадок в XIV в., когда завершается процесс внутренней колонизации на территории Кастилии и резко ухудшается положение вольных крестьянских общин, в недрах которых к этому времени намечается резкая имущественная диференциация, сопровождающаяся разложением общинного уклада.

Но даже в середине XIV в., согласно своду данных о бегетриях (Libro de Bercero) эпохи Педро Жестокого, в пределах Леоно-Кастильского королевства насчитывалось 735 бегетрий. Если учесть, что тот же источник исчисляет общее количество селений королевства цифрой 2207, то станет очевидным, насколько ошибочно утверждение Альта-миры о том, что «бегетрии не приобрели… достаточной мощи». (Прим. ред.)

Кастильский термин consejo соответствует латинскому concillium. (Прим. ред.)

Социальная диференциация в вольных городах зашла весьма далеко уже в XI в. Пропасть между «старшими» — купеческой и цеховой верхушкой, т. е. городским патрициатом, — и «младшими» — городской беднотой — ширится в дальнейшем с каждым столетием. Менее значительны были различия между инфансонами — лицами дворянского происхождения — и вилланами, поскольку признак принадлежности к дворянскому сословию не являлся в городах ведущим. Имелись города, где вилланов вообще не было, поскольку поаво дворянства жаловалось королевским фуэро всем без исключения гражданам. Двопянами (идальго) считались, например, все жители области Гипускоа в Пиренеях. (Прим. ред.)

Разумеется, «восстановление» древних германских обычаев не произошло в эпоху реконкисты. Нормы обычного права различных местностей Испании отражали особенности социальной практики новой эпохи — эпохи становления феодальных отношений. Но пережитки старых форм, восходящих к вестготскому периоду, несомненно, сохранились в фуэрос и других документах подобного же рода. Элементы законодательства варварских правд имели место в различных местных и общекастильских сводах в IX, X, XI и даже XII вв. (вергельд, нормы и т. д.). (Прим. ред.)

Устав бенедектинского ордена требовал от монахов собственноручной обработки монастырских земель. Но в действительности колоссальные земельные угодья всех без исключения монастырей Леона и Кастилии обрабатывали крепостные, причем в церковных доменах формы барщины были еще более тяжелыми, чем во владениях светских феодалов. (Прим. ред.)

Adprisiones (заимки) — формы полуаллодиальных держаний — типичны для пограничных территорий, в пределах которых шла интенсивная колонизация. По мере того как граница отодвигалась к югу, на ранее отвоеванных землях все большее и большее значение приобретали знать и духовенство, с которыми держатели adprisiones вели отчаянную и порой безуспешную борьбу. Уже в XI в. на территории Леона и многих областей Кастилии как чистые аллоды, так и adprisiones превращаются в феоды-держания от сеньора. (Прим. ред.)

Система податного обложения на протяжении первых столетий реконкисты претерпела значительные изменения. В борьбе с сеньорами группы зависимого населения Кастилии и Леона добились частичной замены тяжелых и нерегулируемых законом и договорами барщинных повинностей денежными и натуральными платежами, характер и размер которых регулировался местными фуэрос.

Под инфурсъон или инфурцио (infurcion, infurtio) следует понимать поземельную подать (ценз), которую крестьяне королевских доменов платили королю, а свободные и полусвободные держатели земель во владениях духовных и светских феодалов — церквам, монастырям и сеньорам. Ставки инфурцио, а также подушных податей (capiiationes) были крайне неопределенны. Далеко не во всех случаях выплата этих податей исключала многообразные натуральные повинности и различные формы отработки, поскольку сеньоры упорно отстаивали нормы феодального права, которые отвечали системе эксплуатации крепостного крестьянства, сложившейся в VIII–IX вв. (Прим. ред.)

Часть барской земли в личном пользовании крепостных. (Прим. ред.)

См. в предисловии об особенностях кастильско-арагонского общинного строя.

В дореволюционной русской исторической литературе приняты были для обозначения слова ременса (remensa) во множественном числе формы ременсы, ременсов и т. д. Мы принимаем в этих случаях испанскую форму множественного числа без русских падежных окончаний. (Прим. ред.)

Альтамира в соответствии со своей теорией «сеньориального режима» пытается доказать неиспанское происхождение форм каталонско-арагонского феодального уклада. Разумеется, не только «франкскими влияниями» вызвано было зарождение бенефиция и формирование феодального строя в северо-восточных областях Пиренейского полуострова.

Аналогичные процессы имели место и в Кастилии и в Леоне, где наряду с аллодами существовали и бенефиции (энкомьенды) и возникла сложная система феодальной иерархии, которая определялась особенностями распределения земельной собственности. На стр. 123–124 Альтамира приводит ряд фактов, полностью подтверждающих феодальный характер кастильско-леонского общественного строя. (Прим. ред.)

Эти переговоры имели место в 1085 г. Но Мутамид еще в 1075 г. призывал Юсуфа на помощь в борьбе с северными королевствами. Последний ответил, что в Испанию он не отправится до тех пор, пока не завоюет Танжера и Сеуты. (Прим. ред.)

Народные движения 90-х годов XI в., которые имели место в Андалусии, совершенно не изучены. Несомненно, однако, что вторжение альморавидов активизировало энеогию городской бедноты и крестьянства. Народ поддерживал альморавидов в их борьбе с местными эмирами, а Юсуф, прекрасно понимая, сколь ценной может быть для него эта поддержка, отменил все подати и поборы, которые душили население, обязав испанских мусульман платить только харадж и джизью. В конечном счете народ выиграл немного; племенная альморавидская аристократия пошла на компромисс с андалусской феодальной знатью, и прежние тяготы вновь легли на обездоленный гооодской люд и закабаленное крестьянство. (Прим. ред.)

Махди (по-арабски — ведомый истинным путем) — мусульманский мессия, который должен был прийти в мир, чтобы восстановить «чистоту» ислама и распространить эту религию на весь мир. Мессианистские тенденции в мусульманском вероучении начали складываться уже при первых халифах, отражая надежды и чаяния народных масс, притесняемых и эксплуатируемых племенной аристократией и мусульманским духовенством. Альмохадское движение, охватившее ряд североафриканских племен, возникло в начале XII в., и вдохновителем его был фанатик-сектант ибн-Тумарт, провозгласивший себя махди. Успех ибн-Тумарта объяснялся тем, что он выступил как социально-религиозный реформатор, требуя возврата к «чистому» исламу и призывая к коренной ломке всего общественного уклада. В сущности программа ибн-Тумарта отстаивала уже пережившие себя примитивные формы родового строя, основательно расшатанного в северо-западных областях Африки. Именно поэтому «пророка» поддержали наиболее дикие племена. Альмохады добились выдающихся успехов в Африке в 30-х годах XII в. при преемнике ибн Тумарта Абд аль-Маммуне. (Прим. ред.)

Альтамира сводит к незначительному эпизоду «возмущение» 1117 г. В действительности, однако, в 10-х, 20-х и 30-х годах XII в. в Галисии имела место подлинная крестьянская война. Компостельский архиепископ Хельмирес, во владениях которого борьба крестьян с феодалами достигла особенной остроты, оказался на грани гибели потому, что крестьянские восстания в округе Сантьяго слились с возмущением городской бедноты.

Альтамира, отмечая, что Хельмирес не подверг карам мятежных горожан, глухо говорит о том, что подобной тактики архиепископ придерживался, опасаясь новых беспорядков.

А эти «новые беспорядки» и были старым крестьянским движением, которого Хельмирес имел основание опасаться в большей степени, чем восстания городского населения.

Архиепископ охотно пошел на уступки городу (и при этом не народным низам, а компостельскому патрициату), с тем чтобы изолировать Сантьяго от влияний революционной деревни. В конечном счете крепостные на церковных землях архиепископства добились отмены некоторых обременительных повинностей, но положение их оставалось и в последующие века гораздо более тяжелым, чем крестьян, которых эксплуатировали короли и светские феодалы. (Прим. ред.)

В истории Испании Фернандо III оставил после себя печальную память. «Рвение в делах веры», о котором вскользь упоминает Альтамира, на самом деле было чистейшим изуверством. Гневную характеристику деятельности этого короля дает Маркс: «В противополозюность Альфонсу VIII, который покровительствовал евреям и мусульманам и благодаря этому сохранил в стране население и земледелие, Фердинанд изгонял их, угнетал и терзал; тысячи их ушло в Гранаду, христианская часть страны превратилась в пустыню; взамен культурных людей пришли вонючие доминиканцы и прочая смердящая монашеская сволочь. Поэтому-то Фердинанд пятьсот лет спустя был причислен папой к лику святых». (Прим. ред.)

Прокурадоры — депутаты от сословий в кортесах; в более широком смысле — полномочные представители. В данном случае прокурадоры, назначенные кортесами, были правителями королевства, формально считаясь делегатами кортесов при особе несовершеннолетнего короля. (Прим. ред.)

Название «Каталония», под которым известна эта область, стало употребляться только в XII в. До этого каждое графство называлось по-своему, причем важнейшим из них было Барселонское. Вся же область называлась Маркой или Испанской маркой. (Прим. ред.)

В «Обычаях» видное место уделено социальным отношениям в каталонской деревне, и поэтому этот памятник позволяет проследить зарождение системы крепостной зависимости в этой стране на начальном ее этапе. В этом своде уже фиксируется ряд «дурных» обычаев — интестия, кугусия, экзоркия. Несомненно, однако, что институт ременс — крепостных в полном смысле слова — возник позже, в XII в., когда процесс внутренней колонизации на старокаталонской территории (к востоку от р. Льобрегата) окончательно завершился и мелкие земельные собственники подверглись экспроприации. (Прим. ред.)

Халифами величали себя многие мавританские князьки, но эти титулы были лишь фикцией, поскольку территория таких псевдохалифатов была ничтожной. (Прим. ред.)

Буквально — «сыновья тех, кто нечто собой представляет» (fijos — на ст. — кастильском языке — сыновья, d — редуцированный предлог родит. пар., algo — нечто). В дальнейшем по мере эволюции кастильского языка начальное f перешло в немое h и группа tjos в первом слове выпала. Так появился титул hidalgo — идальго, который с XV в. носят все представители низшего дворянства. (Прим. ред.)

В современном значении ricos hombres — это прежде всего богатые люди. Однако в XII–XV вв. слово rico в титулатуре дворянина указывало не на богатство его, а на родовитость и знатность происхождения. (Прим. ред.)

Вечный рефрен буржуазных историков и политических деятелей! Разумеется, истинная причина освободительных движений заключалась отнюдь не во французских и итальянских влияниях. На кастильской почве возникли отвратительные формы феодальной эксплуатации, и кастильские крестьяне, доведенные до отчаяния притеснениями епископов, прелатов, монастырей и светских феодалов, поднимались против своих бар с оружием, которое они выковывали собственными руками. Несомненно, однако, что крестьянское движение в Кастилии находило сочувственные отклики за Пиренеями и vice versa. (Прим. ред.)

Соларьегос (solariegos) в XI–XII вв. — крепостные со статусом хуньорес де эредад. (Прим. ред.)

Должность, равнозначная мирабам или арычным старостам в Средней Азии. (Прим. ред.)

Осторожные, «обтекаемые» формулировки Альтамиры затушевывают истинные причины постепенного ухудшения положения мудёхаров.

Фанатизм и нетерпимость действительно проявлялись с большей силой в эпоху завершения реконкисты. Но эти чувства разжигались искусственно, в своекорыстных целях католической церковью, военными орденами и светскими феодалами, которые были заинтересованы в овладении огромными материальными ресурсами мавританской Испании. Экспроприация земель, принадлежащих маврам, вытеснение мудёхаров из сферы производственной деятельности в юродах — такова была боевая программа кастильской и арагонской феодальной верхушки.

Тенденции, ей свойственные, отчетливо проявляются в петициях, которые служили объектом обсуждения кортесов в XIII–XIV вв., в трудах церковных историков и системе законодательства о мудёхарах и евреях. Королевская власть, не заинтересованная в усилении знати, орденов и духовных сеньоров и вместе с тем еще недостаточно сильная, чтобы оказать своим противникам должное сопротивление, в известной мере покровительствовала мудёхарам, но половинчатые, робкие мероприятия королей бессильны были изменить социальную практику реконкисты. В XIV в. монастыри, юрдена и рикос омбрес захватили почти все земли в Андалусии и Леванте. В южные области Испании устремлялись всевозможные титулованные пенкосниматели, которые, не удовлетворяясь прежними захватами, стремились к новым грабительским походам.

А так как практически завоевание мавританских земель завершилось еще во времена Фернандо III, на очередь стал вопрос о новых источниках наживы. Одним из таких источников были еще не разграбленные богатства мудёхаров и евреев в южноиспанских городах. Этим объясняется, что во второй половине XIV и в начале XV в. кампания против «иноверцев» принимает особенно резкий характер и новые ограничения и запреты ухудшают и без того тягостное положение. (Прим. ред.)

Подати этого рода свидетельствуют, что в экономической жизни городов пережитки строя, основанного на крепостнической эксплуатации, проявлялись спустя много столетий после того, как городские общины обеспечили себе свободу и независимость. (Прим. ред.)

Размер этих податей, определялся местными фуэрос, но выплачивались они королю. (Прим. ред.)

Духовно-рыцарские ордена, созданные в эпоху крестовых походов, были боевой силой феодальной экспансии западноевропейских «крестоносных» государств на Востоке. За время крестовых походов ордена захватили в Палестине и Сирии множество земель и награбили огромные богатства, которые использовались в ростовщических целях. Тамплиеры и госпитальеры стали банкирами Европы. По образцу этих орденов создан был тевтонский орден «псов-рыцарей». (Прим. ред.)

Эта должность соответствовала мухтасибам мавританской Испании. (Прим. ред.)

Присяжные — буквальный перевод; уместен также термин «гласные». (Прим. ред.)

Род акциза, который взимался с товаров, продаваемых на рынке. Если, например, мясник продавал восемь фунтов мяса, сиса взималась с продажной стоимости десяти фунтов. (Прим. ред.)

О семейных общинах и их значении в истории Арагона см. предисловие. (Прим. ред.)

Альтамира забывает упомянуть о том, что положение ременс фактически абсолютно ничем не отличалось от положения крепостных. Ременсы накрепко были связаны с сеньорами рядом обязательств, которые не только ограничивали их свободу, но и определяли целую систему тяжелых барщинных повинностей. Эти обязательства носили название «дурных обычаев» (malos usos); ниже упоминаются некоторые дурные обычаи (интестия, экзоркия, кугусия, арсина). Однако их было гораздо больше. (Прим. ред.)

По-каталонски единственное число слова «р у к а» — та, множественное числе — manos. (Прим. ред.)

Обычный фарисейский прием инквизиции. Обрекая «еретиков» на сожжение, инквизиционные трибуналы передавали свои жертвы гражданским властям для исполнения приговора. (Прим. ред.)

Разумеется, не покровительству эмиров обязана своим расцветом испано-мавританская наука. Мелкие таифские деспоты душили и преследовали свободную мысль. Судьба ибн-Рушда (Аверроэса) является тому наглядным свидетельством. (Прим. ред.)

Ртутные рудники в провинции Сьюдад-Реаль, в предгорьях Сьерры Морены. Эксплуатация их началась во времена халифата и, возможно, была прервана в XI–XII вв. (Прим. ред.)

В советской литературе (см. В. Шишмарев «Очерки по истории языков Испании») употребляется термин испано-романский язык, для обозначения совокупности диалектов, возникших в северной части Испании (Галисия и Каталония рассматриваются при этом особо). Учитывая то обстоятельство, что Альтамира расширяет рамки области распространения нового языка, формирование которого происходило в первые пять столетий реконкисты, мы предпочли сохранить испанский термин романсе. (Прим. ред.)

Т. е. в северо-западной и северной частях Испании. (Прим. ред.)

Под французским письмом имеется в виду так называемый каролингский минускул. Борьба за внедрение этого типа письма велась долго, и противники его находили поддержку не только у мосарабов, но и у кастильского духовенства, которое противилось политике унификации Григория VII и его преемников. (Прим. ред.)

Работами Мила-и-Фонтанальса и Менендеса Пидаля установлено, что в дошедших до нас хрониках XIII и XIV вв. отчетливо распознаются отрывки древних героических поэм, возможно, восходящие к XI и даже к X в. В настоящее время полностью или частично восстановлены четыре поэмы и распознаются контуры по крайней мере десятка эпических произведений. См. статью А. А. Смирнова «Испанский народный эпос» и «Поэма о Сиде», сборник «Культура Испании», Москва, 1940. (Прим. ред.)

Несомненно, французский и испанский (точнее, кастильско-леонский) эпос зарождался в сходной социальной обстановке. Но вряд ли можно сомневаться, что древнейшие кастильские героические поэмы возникли непосредственно на испанской почве. Их содержание и форма свидетельствуют о самобытности кастильского эпоса. Между тем Альтамира, которому свойственны тенденции преклонения перед европейской неиспанской культурой, считает необходимым, вопреки фактам, декларировать, и при этом безоговорочно, «французское происхождение» кастильских героических поэм. Следует отметить, что такова вообще тенденция современного испанского литературоведения, все гипотезы которого о происхождении кастильского эпоса основаны на пресловутых «чужеземных влияниях». Корни испанской народной поэзии они ищут не на родине эпических произведений, а во Франции, мавританских землях юга Испании или в древнегерманском фольклоре.

Редакция вынуждена была исключить заключительную часть раздела «Литература», поскольку Альтамира при характеристике основных произведений кастильского героического эпоса и творчества провансальских и галисийских трубадупов и жонглеров пользуется устаревшим материалом и допускает много фактических погрешностей.

Так, например, Альтамира отождествляет романсы — народные баллады, возникшие лишь в XV в., с произведениями кастильского эпоса XII в. Неверны его оценки поэмы «Юношеские подвиги Сида», ошибочна датировка этого произведения. Труд Альтамиры вышел до появления сводных работ Менендеса-и-Пелайо о поэзии жонглеров и поэтому содержит лишь беглые характеристики этого рода народного творчества (оказавшего огромное влияние на формирование литературного языка леонско-галисийско-кастильской области), основанные на работах исследователей прошлого века. (Прим. ред.)

Новыми исследованиями цехового строя каталонских городов установлено, что система цеховой организации начала складываться уже в XII в., при этом она ближе по своим особенностям к цеховому строю итальянских городов (Генуе, Пизе и др.). В Барселоне власть и влияние цеховой верхушки были еще большими, чем в кастильских городах. В сфере внутреннего управления главную роль, однако, играл купеческий патрициат. (Прим. ред.)

Мариниды или мериниды — племя кочевников из северо-западной части Сахары, в середине XIII в. овладевшее Мавританией. (Прим. ред.)

Инфанты Хуан и Хайме — братья Санчо IV. (Прим. ред.)

Лопе де Аро выдал свою дочь замуж за Хуана, брата Санчо, и сперва только подстрекал последнего на борьбу с королем, а затем, когда Хуан поднял восстание, активно поддержал его в борьбе. (Прим. ред.)

Маркс пишет о смерти Фернандо IV: «…Фердинанд IV (жестокий и вероломный пес), был найден мертвым в постели; повидимому, он был, как утверждают мавританские историки, убит». (К. Маркс, Хронологические выписки, Архив Маркса и Энгельса, т. VI, стр. 107). (Прим. ред.)

Племянник Альфонса X и, следовательно, двоюродный дед Альфонса XI, Хуан Кривой, которого Маркс называет Хуаном Гнусным, был двоюродным дядей Альфонса XI. (Прим. ред.)

Одновременно Альфонс XI жестоко расправился со своими фаворитами — вождями сильных партий и группировок знати. Были убиты Гарсильясо де ла Вега» руками которого Альфонс XI избавился от Хуана Кривого, и Альвар Нуньес де Осорио. Своего казначея, еврея Хосе, Альфонс изгнал, предварительно отобрав у него все его сокровища. От претендента на престол Альфонса де ла Серда Альфонс XI откупился деньгами, а сеньора Бискайи Альфонса де Аро казнил. Все эти меры отнюдь не способствовали умиротворению; сломить своевольную знать Альфонсу XI не удалось. (Прим. ред.)

Время правления Педро Жестокого — одна из наиболее темных страниц в истории Кастилии. Объясняется это тем, что основной источник, на основании которого историки изучают это смутное двадцатилетие, — хроники, написанные во второй половине XIV и в начале XV в., тенденциозно освещает деятельность Педро Жестокого. Авторы этих хроник жили в эпоху, когда страной правили короли — Трастамарского дома и в интересах этой ублюдочной династии создали «черную легенду» о Педро I — неистовом тиране и кровожадном изверге, от которого страна была избавлена Энрике Трастамарским. Кроме того, будучи плоть от плоти связанными со своим классом — кастильским дворянством, эти хронисты трактовали все действия Педро Жестокого, направленные на ограничение своеволия знати, как посягательство на «исконные вольности благородного сословия».

Несомненно, Педро Жестокий многими своими поступками оправдал данное ему прозвище, хотя и предшественники, и преемники его отнюдь ке проявляли себя как человеколюбцы и праведники.

Бесспорно, политика Педро не всегда была последовательной, особенно в период гражданской войны, когда он в борьбе за престол вынужден был искать сторонников в лагере знати (отечественной и чужеземной) и оплачивать звонкой монетой услуги всевозможной кавалерственной сволочи, подобной пресловутым «белым компаниям» и наемным бандам Черного принца (этого сиятельного проходимца Альтамира рисует в идиллических топах).

Но не следует забывать, что Педро Жестокий с непоколебимой настойчивостью боролся за укрепление королевской власти и за подлинное объединение Кастилии и свирепо расправлялся с хищной и необузданной знатью. Документы, в которых запечатлена его деятельность, законодательные акты, протоколы кортесов, даже тенденциозные хроники, особенно хроника Айялы — видного царедворца, подвизавшегося при дворе первых трех королей Трастамарского дома, свидетельствуют, что у Педро была разработана программа, которая подрывала основы средневековой независимости областей и коммун Кастилии.

Эта сторона его деятельности вызывает наибольший интерес. В борьбе Педро с силами феодальной анархии отчетливо проявляются те характернейшие особенности в развитии испанского абсолютизма, которые были выявлены Марксом в его замечательной работе «Революционная Испания».

Не только духовные и светские сеньоры, обеспечившие в войнах реконкисты, независимое и полунезависимое положение, но и города, весь уклад которых продолжал еще в XIV в. оставаться феодальным, упорно отстаивали свои местные вольности, свои древние обычаи, свои таможенные границы и свое право на учинение смут против всех и всяческих попыток объединения страны и централизации системы ее управления.

Трагедия Педро заключалась в том, что не созрели еще в XIV в. в Кастилии те силы, на которые абсолютная монархия могла бы опереться, дабы выступить «в качестве цивилизующего центра, в качестве основоположника национального единства» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. X, стр. 721). В сущности, лишь полумавритаиские города Андалусии, в которых рост производства и торговли уже определил необходимость ликвидации феодальной чересполосицы и объединения страны под властью сильных королей, были единственными союзниками Педро.

Анализируя причины оскудения Испании в XVI в., Маркс отмечал, что «абсолютная монархия нашла в Испании материал, по самой своей природе не поддающийся централизации» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. X, стр. 722). С этим же материалом пришлось иметь дело Педро Жестокому в XIV в., когда тенденции феодального сепаратизма отдельных областей Испании проявлялись еще более отчетливо. В таких условиях замыслы Педро были обречены на неудачу. (Прим. ред.)

В ходе Столетней войны между Англией и Францией, первый этап которой завершился поражением французов под Пуатье (1356 г.), значительная часть французской территории не раз захватывалась англичанами. (Прим. ред.)

Канарские острова (носившие в XIV в. название Счастливых) были пожалованы папой Климентам VI в 1344 г. одному из принцев дома де ла Серда, который был убит в битве при Креси (1346 г.) и не успел овладеть этим «даром». В 80-х и 90-х годах XIV в. бискайские пираты не раз совершали набеги на Канарские острова. Жан де Бетенкур, о котором упоминает Альтамира, был знатным нормандским авантюристом; получив в лен от Энрике III остров Лансароте в группе Канарских, он покорил его, частично истребив коренных жителей острова — гуанчей. (Прим. ред.)

Не «гуманность» Энрике IV, жалкой марионетки на троне, а его бездарность и трусость обусловили неудачу кампании. Маркс отмечает, что «он никогда не вел серьезной войны, но (на земли мавров) постоянно совершал набеги, которыми хвастался и для которых ему требовалось 20–30 000 человек ежегодно» (К. Маркс, Хронологические выписки, Архив Маркса и Энгельса, т. VII, стр. 27). (Прим. ред.)

История кастильско-арагонских смут знает десятки случаев, когда сыновья воевали со своими отцами и братья боролись с братьями. Поэтому доказательство непричастности Бельтрана к приращению потомства Энрике IV, приводимое автором, представляется несколько наивным. (Прим. ред.)

Арагонский город в XIV в. продолжал еще сохранять чисто феодальный облик. Капиталистический способ производства еще не начал зарождаться в его недрах, и горожане (в первую очередь городской патрициат) с яростью отстаивали свои феодальные вольности и привилегии. Именно этим и объясняется, что абсолютистские тенденции королей встречали сопротивление со стороны не только знати, но и городов. Иным было отношение к королю в Каталонии, где бурно развивающиеся города оказывали Педро IV поддержку. (Прим. ред.)

Этот «святой» был гнуснейшим изувером. В 1412 г. он организовал погром «иноверцев» в Валенсии, жертвой которого стали тысячи евреев и мудехаров. (Прим. ред.)

История каталонского восстания изложена автором неверно. Сепаратисты изображаются Альтамирой как представители народных масс, отстаивающие интересы всего населения страны. На самом же деле с Хуаном II воевали знать и городской патрициат, причем одновременно сепаратисты вели борьбу с восставшими крестьянами, которые требовали отмены «дурных обычаев» и передела земель. Король добился победы, опираясь на крестьянские ополчения. Но успехи крестьянского движения беспокоили его не меньше, чем каталонских магнатов. Поэтому он заключил компромиссное соглашение с сепаратистами и постарался купить щедрыми пожалованиями вождей крестьянского восстания. Крестьяне были жестоко обмануты королем и получили ничтожные льготы. Спустя два года феодалы перешли в наступление и восстановили в полном объеме свои права. Новая крестьянская война, вспыхнувшая в 80-х годах XV в., приняла грозный характер и заставила знать пойти на значительные уступки. Между тем о крестьянских движениях 60-80-х гг. Альтамира при изложении хода событий, имевших место в Каталонии, даже не упоминает. (Прим. ред.)

Эта часть Наварры с вступлением на французский престол потомка Франсиско Фуа Генриха Наваррского (1593 г.) была включена во владения французской короны. (Прим. ред.)

В баскских провинциях особенно отчетливо проявлялись тенденции местного сепаратизма, столь характерные для средневековой Испании. Фуэрос Гипускоа, Бискайи и Алавы гарантировали этим областям полную автономию и ряд особых феодальных вольностей. Так, например, все жители Гипускоа и Бискайи признавались ихосдальго и были освобождены от податного обложения.

Гипускоа управлялась Генеральными Хунтами, в состав которых входили 64 прокуратора (депутата) от всех городов и селений. В промежутках между сессиями хунты власть в стране принадлежала генеральным депутатам, которые соответственно управляли городами Сан-Себастьяном, Толосой, Аспьетой и Аскойтией. В эти города кастильский король назначал своих должностных лиц — коррехидоров, которые были, однако, значительно слабее генеральных депутатов. Такие же хунты были и в Бискайе, где в 1526 г. депутатов избирали 58 селений. В сфере внутреннего управления страной хунты осуществляли всю полноту власти, назначая должностных лиц, взимая пошлины и сборы, утверждая росписи доходов и расходов страны и т. д. Король не имел права призывать жителей Бискайи и Гипускоа на войну, если военные действия велись за пределами этих областей. В свою очередь местные сеньоры обязаны были строго соблюдать все установления фуэрос. В существенных чертах эта своеобразная феодальная демократия сохранилась в Стране Басков до конца XIX в. Свои вольности и привилегии баски защищали с невероятным упорством. (Прим. ред.)

Оценка основных противоречий этой эпохи, даваемая Альтамирой, неверна. (Прим. ред.)

Segundones — буквально «вторичники» — вторые, младшие сыновья. (Прим. ред.)

Одну из главных причин загнивания испанской абсолютной монархии в XVI, XVII и XVIII вв. Маркс усматривал в том, чш «…в Испании аристократия приходила в упадок, не потеряв своих самых вредных привилегий…» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. X, стр. 721). (Прим. ред.)

Один автор, живший в эпоху, близкую по времени к периоду правления Альфонса X, отмечает, что была еще одна форма пожалования — феод (еп feudo); те, кто приобретал пожалования на условиях феода, обязаны были ежегодно отчислять королю известную долю доходов.

Все три формы пожалований носили общее наименование энкомьенд (encomiendas). Термин этот употребляется в Уставе Алькала, 1348 г.

Андалусия и Эстремадура до сих пор являются областями, где сохранились гигантские латифундии. Крупные помещики (terratenientes) Андалусии владеют 80 % всех обрабатываемых земель и беспощадно эксплуатируют малоземельных крестьян-арендаторов и лишенных земли батраков. (Прим. ред.)

Альтамира здесь снова пытается «обосновать» абсолютно не соответствующее, исторической действительности положение об отсутствии феодализма в средневековой Кастилии. С homenaje — присягой на верность — связаны были ленные пожалования, которые имели место в Кастилии в XI–XV вв. По существу этот вид пожалований ничем не отличался от феодов и ленов Франции и Германии. (Прим. ред.)

Речь идет, разумеется, не о налоговых изъятиях вообще. Церковь стремилась не освободить крестьян от податного бремени, а присвоить себе налоговые платежи, которые ее крепостные должны были вносить в казну. (Прим. ред.)

О недооценке Альтамирой классовых противоречий в кастильском феодальном городе см. предисловие. (Прим. рeд.)

Составители «Партид» различают уже три общественных группы: «больших», «средних» и «малых» (grandes, medianos, menores), как известно, в XI–XII вв. в фуэрос также различались группы старших и младших (mayores и menores). (Прим. ред.)

Солар — участок земли, который крепостной крестьянин держал от сеньора. Отсюда и родовой термин соларьегос (ед.ч. — соларьего) в применении к зависимым «крестьянам. (Прим. рeд.)

Разновидность крепостных крестьян. (Прим. рeд.)

Альтамира со свойственной ему тенденцией к изображению деятельности «католических королей» — Фердинанда и Изабеллы — в выгодном свете пытается оправдать изуверские законы конца XV в., которые низвели мудехаров и евреев на положение гонимых, преследуемых и абсолютно бесправных париев.

Поэтому он стремится «обосновать» необходимость законодательных актов Фердинанда и Изабеллы «злоупотреблениями» со стороны мудехаров. Фактически, однако, и в середине и в конце XV в. католическая церковь и влиятельные круги знати, желая овладеть богатствами «иноверцев», чинили по отношению к ним насилия и создавали невыносимые условия для этой, в то время весьма значительной, части населения Испании. Злоупотребления со стороны мудехаров, которые имеет в виду Альтамира, «сводятся в сущности к бесчинствам мавританской гвардии Энрике IV. Зато понадобилось бы много места, чтобы перечислить гнусные насилия по отношению к мудехарам со стороны попов, сеньоров и королевских должностных лиц. (Прим. рeд.)

Вся деятельность этих «новых» эрмандад свидетельствует, что они решительно ничем не отличались от старых. Эрмандады конца XIII и начала XIV вв. были объединениями феодальных городов, которые отстаивали свои чисто феодальные же вольности и привилегии. Необходимость подлинного объединения страны и преодоления1 всеобщей анархии не была и не могла еще быть в ту пору осознана городами, которые, по справедливому замечанию Альтамиры, являлись не более как «плебейскими сеньориями». Лишь по мере развития нового способа производства и роста местной-буржуазии, заинтересованной в создании единого рынка, города становятся опорой королевской власти в ее борьбе со знатью. Но и в XV и в XVI в. кастильские города, все еще сохраняют характер «плебейских сеньорий» и отстаивают свою феодальную, автономию и древние вольности против любых посягательств короны, хотя и принимают активное участие в борьбе со знатью. (Прим. рeд.)

Здесь Альтамира допускает модернизацию в оценке существа политической борьбы XV в. Ни группировки бискайской знати, ни представители фамилий Гусманов и Понсе не создавали политических партий того типа, который характерен был для Европы XIX в. Нельзя, разумеется, говорить и о «радикализме» тех или иных вожаков феодальных группировок. Понсе в борьбе с Гусманами привлекали на свою сторону андалусскую городскую бедноту демагогическими посулами, но преследовали при этом одну лишь цель — округление своих владений. (Прим. рeд.)

В 1370 г. Энрике II указом, оглашенным в Собрании Медины, утвердил устав этих полицейских эрмандад.

Алькабала имела три разновидности: она могла являться налогом, взимаемым при наследовании недвижимости (в этом случае она была прямым налогом), при переходе недвижимости из рук в руки и при купле-продаже движимого имущества. В последнем случае она принимала форму косвенного налога в размере 10 % продажной цены. (Прим. рeд.)

Термин альмохариф заимствован у мусульман. Во времена Фернандо III таможенный сбор назывался альмохарифазго — наименование — мусульманского происхождения.

Фанега — мера сыпучих тел, равная 55,5 литра. (Прим. рeд.)

Точнее, в «Партидах» кортесы упоминаются лишь в одном случае (причем учреждение это не названо по имени), когда речь идет о процедуре признания прав на престол нового короля (Закон, 19, тит. 13, ч. II). (Прим. рeд.)

Городских милиций. (Прим. рeд.)

Partida — по-испански — часть. (Прим. рeд.)

Пандекты иди дигесты — избранные произведения римских юристов, входящие в состав Corpus Juris Civilis Юстиниана. (Прим. рeд.)

Речь идет о так называемых judaizantes — «иудействующих» — лицах еврейского1 происхождения, принявших христианство. Церковь и светские феодалы, желая завладеть имуществом новообращенных, упорно преследовали их в XV и XVI вв. (Прим. рeд.)

Католическая церковь всегда рядилась в личину защитницы нравственности; однако именно церковь была рассадником чудовищных пороков, о чем свидетельствуют факты, которые сам же Альтамира и приводит. Ничто так не содействовало разрушению семьи, как баррагания и фарисейские запреты браков духовных лиц. (Прим. рeд.)

Под «коллективизмом» Альтамира понимает формы общинного уклада. (Прим. рeд.)

Кастильское законодательство XIV–XV вв. было проникнуто отнюдь не «социалистическим духом». Корона в фискальных соображениях и в целях борьбы с феодалами оказывала известное покровительство мелким полусвободным замледельцам-соларьегос. Эффективность этих деспотических мероприятий ограничительного характера была ничтожной и не могла приостановить процесса концентрации земельною собственности в руках духовных и светских феодалов. (Прим. рeд.)

Эмфитевс (в испанских условиях) — форма аренды, при которой владелец земли, уступая ее в пользование за определенную плату, сохраняет за собой права прямого владения (dominium directum) сданной в аренду земли. Переход от натуральной ренты к денежной как раз и сопряжен с широким развитием эмфитевтических форм аренды, характерной особенностью которой была фиксация твердых ставок арендной платы. (Прим. рeд.)

Онор — владение, полученное на условиях ленной присяги. (Прим. рeд.)

Косички на висках. (Прим. рeд.)

В примечаниях к разделу «Гражданская война», где излагалась история каталонского восстания городов в 60–70 гг. XV в., уже было отмечено, что Альтамира неправильно оценивает роль каталонского города как носителя «демократических тенденций». Барселона и другие города Каталонии отстаивали свои феодальные вольности в борьбе с королевской властью, причем купеческий патрициат пожинал плоды временных побед городских союзов, усиливая эксплуатацию народных масс. Городская беднота и крестьянство выступали против лиги каталонских городов и поддерживали Хуана II в борьбе с нею. (Прим. рeд.)

Здесь Альтамира отдает дань свойственной буржуазным историкам тенденции переоценки правовых институтов. Известно, что подобного рода институты зарождаются и развиваются в определенных исторических условиях и отражают сущность обществен-ных-отношений, сложившихся на определенной стадии развития той или иной социально-экономической формации. Рецепция римского права в позднем средневековье оказалась возможной и необходимой потому, что товарно-денежные отношения, успешно развивающиеся в эпоху разложения феодализма, требовали закрепления новых правовых норм, а для подобного закрепления без труда можно было воспользоваться детально разработанной системой, отражавшей всю совокупность правовых отношений римских институтов частной собственности. Абсолютистские тенденции королей находили поддержку у нарождающегося в недрах феодального города класса буржуазии. Поэтому и «патримониальные начала» монархии, о которых говорит Альтамира, нашли выражение в новой системе законодательства, в значительной степени основанной на нормах римского права.

Но эта система порождена была не «юридическими инстинктами» и не влияниями законников и правоведов, а насущными потребностями эпохи становления капиталистической формации и глубоким кризисом феодального общества.

Альтамира же придает правовым институтам самодовлеющее значение и, отрывая их от базиса, с которым эти надстроечные явления неразрывно связаны, впадает в своеобразный «юридический фетишизм». (Прим. ред.)

Род самодельной обуви из невыделанной кожи, напоминающей опорки. (Прим. ред.)

Дяди кастильского короля Хуана II. (Прим. ред.)

Гвадалупская сентенция Фердинанда 1486 г. ни в какой мере не разрешила «социальный аспект» крестьянской проблемы. Это было компромиссное соглашение короля со знатью, заключенное за счет крестьян. Отменяя «дурные обычаи» за огромный выкуп, король ни в какой мере не посягнул на прочие права феодалов, которые сохранили возможность эксплуатации экономически от них зависимого крестьянства. (Прим. ред.)

Т. е. стремление к сохранению феодальных вольностей, фиксированных в фуэрос. (Прим. ред.)

Жители Арагона и Каталонии считали тогда (и это продолжалось веками) иностранцами жителей Кастилии, т. е. подданных объединенного королевства Леона ш Кастилии. Отметим, что подобные воззрения касались и церкви, так как существовало запрещение давать церковные должности иностранцам.

Аванпорт Валенсии. (Прим. ред.)

Употребляя термин «эгоизм горожан» или, точнее, «городской эгоизм» (egoismo burgues), Альтамира рассматривает город в целом как силу, враждебную крестьянству. События 1450–1452 гг. и 1463 г. свидетельствуют, однако, что ремесленники Пальмы активно поддерживали крестьян и совместно с ними выступили против купеческой олигархии, которая жестокой эксплуатацией довела народные массы до разорения. (Прим. ред.)

Мехора — доля наследства, выделяемая незаконным детям. (Прим. ред.)

Вторых, младших сыновей. (Прим. ред.)

Альтамира имеет в виду в данном случае не общину как таковую, а режим солидарности жителей городов и селений — regimen vecinal. Буквальный перевод («поселенческий строй») может создать представление, не соответствующее тому понятию, которое вкладывает в этот термин автор. (Прим. ред.)

Не только «весьма высокой», но даже неправдоподобно высокой. Оценка Альтамиры, несомненно, преувеличена. Ближе к истине цифры, приводимые для гранадского Эмирата другими авторами, которые полагают, что в 80-х годах XV в. на его территории проживало не более 1 000 000 — 1 200 000 человек. (Прим. ред.)

Т. е. мусульман не испанского происхождения. (Прим. ред.) (Прим. ред.)

Принцип «свободы торговли» (так же, разумеется, как и принцип протекционизма)5 неприложим к экономическому укладу Кастилии XIV в. Феодальным характером производства целиком определялась фискальная и торговая политика той эпохи.

В XIV в. в Кастилии не было ни национальной буржуазии, ни национальных товаров, ни национального рынка по той простой причине, что условия, благоприятные для возникновения испанской нации, еще не сложились в этой стране. Производственные отношения, присущие феодальной формации, определяли разобщенность городов, отсутствие между ними крепких экономических связей и препятствовали-созданию единого и емкого рынка. Корона, сеньоры, города заинтересованы были прежде всего в фискальных доходах, и бремя таможенных сборов ложилось в равной степени как на кастильских, так и на иностранных купцов.

Короли в своей политике исходили не из необходимости поощрения не существующих в то время национальной буржуазии и национальной торговли, а из чисто фискальных соображений. Различие между короной и городами в этом смысле заключалось лишь в том, что короли окружили таможенным барьером всю страну, а муниципальные власти — территорию того или иного города. (Прим. ред.)

Фруассар жил не в XIII, а в XIV в. (1338–1404 гг.). (Прим. ред.)

Испанский прелат, умер в 1109 г. (Прим. ред.)

Мостовые сборы взимались сеньорами еще в XI в., и этот вид поборов фиксируется во многих кастильских фуэрос и общих законах. Энрике IV лишь подтвердил право сеньоров на мостовой сбор, давным-давно закрепленное многочисленными законодательными актами. (Прим. ред.)

Мера сыпучих тел, равная 55,5 л. (Прим. ред.)

Золотой реал и ливр были одинаковой стоимости. Золотой флорин, которые начали чеканить в 1390 г., стоил 15 сольдо, в отличие от Арагона, где он равен был 8 сольдо.

Алмуд — мера сыпучих тел, равная 25–28 л. (Прим. ред.)

Мы сохраняем установившуюся в русской исторической литературе транскрипцию имени этого короля. (Прим. ред.)

Фердинанд и Изабелла поощряли Сиснероса и всех прочих изуверов, преследовавших мавров. Но при этом король и королева, тайно подстрекая своих приближенных к активным действиям, фарисейски скрывали до поры до времени свое истинные намерения. (Прим. ред.)

Публикацией в 1931 г. генуэзских нотариальных актов и других документов XV в. доказано, что Колумб был уроженцем Генуи. (Прим. ред.)

Эта версия давно отвергнута. Публикация генуэзских документов подтверждает, что отец Колумба был чесальщиком шерсти и сам Колумб еще в 1471 г., будучи двадцатилетним юношей, занимался тем же ремеслом. (Прим. ред.)

Замок Сагреш был резиденцией принца Энрике (Генриха) Мореплавателя (1394–1460), организатора португальских заморских экспедиций, уделявшего большое внимание навигационным наукам и картографии. (Прим. ред.)

Обстоятельства, при которых корона утвердила проект Колумба, изложены неточно. Колумб прибыл в Испанию в январе 1486 г. и нашел пристанище в францисканском монастыре Рабида близ Палоса. Здесь он встретился с «кустодием» (хранителем) севильской провинции францисканского ордена Антонио Мораченой, видным кастильским астрологом. Морачена и настоятель монастыря Хуан Перес, тесно связанный с королевой, оказали Колумбу поддержку. Морачена посоветовал Колумбу обратиться к герцогу Медина Сидонии, который заинтересовался проектом, но вынужден был прервать переговоры с генуэзцем, так как подвергся опале. Колумб завязал переговоры с герцогом Мединасели, который пожелал снарядить экспедицию за свой счет. Изабелла, прямо не отказывая герцогу в разрешении, распорядилась передать проект Колумба на рассмотрение особой комиссии, которая в том же 1486 г. собралась под председательством Эрнандо де Талаверы.

В мае 1486 г. Колумб был принят Изабеллой в Кордове и сблизился с главой кастильской счетной палаты Алонсо Кинтанильей.

Комиссия вынесла свое решение лишь в 1490 г. Версия о торжественном заседании в Саламанкском университете, на котором проект был отвергнут в демонстративной форме, — вымысел. Изабелла намеренно тормозила решение вопроса, не желая, чтобы выгоды заморского предприятия достались на долю Мединасели.

Сама же она не могла принять на себя издержки по организации экспедиции, пока шла война с Гранадой. Колумб в 1487–1491 гг. жил, вероятно, в Кордове. Известно, что в 1488 г. он посетил Португалию, где вел переговоры с королем Жуаном II, а в 1491 г. направил с этой же целью своего брата Бартоломе во Францию.

В 1490 г. комиссия, назначенная Изабеллой, отвергает проект Колумба. Колумб снова направляется в Рабиду, где находит горячую поддержку у Хуана Переса. Перес, тесно связанный с богатыми сановниками королей и андалусскими купцами и судовладельцами, возобновляет хлопоты. В ноябре или декабре 1491 г. Колумб получает новую аудиенцию у королевы, и снова особая комиссия, назначенная Изабеллой, отвергает его проект.

Успех решает вмешательство главы дворцовой палаты королевства Арагонского Сантанхеля (Альтамира ошибочно называет его казначеем арагонской короны), который предоставляет королеве заем в 1 040 000 мараведи под залог откупных сборов от эрмандад Кастилии и Гранады.

Церковные деятели типа инквизитора Десы и Переса и финансовые воротилы.(Сантанхель, севильский банкир Пинело, Кинтанилья), тесно связанные с итальянскими, арагонскими и андалусскими банкирами, обеспечивают успех хлопотам Колумба в надежде на обретение новых источников дохода, которые сулит заморское предприятие. (Прим. ред.)

Ошибка. Остров Гуанахани (ныне носит название Ватлинг) расположен не в Антильском, а в Багамском архипелаге. (Прим. ред.)

39 испанцев, оставленных в крепости Навидад, довели до отчаяния индейцев, проживающих в этом районе, своими насилиями и притеснениями. Колумб обнаружил в Навидаде лишь трупы переселенцев, причем он склонялся к мнению, что эти люди своим поведением погубили себя. Большая часть испанцев сложила голову в распрях из-за награбленной добычи, и лишь ничтожная их часть пала в борьбе с индейцами, предводительствуемыми касиком Каонабо. (Прим. ред.)

Колумб совершил, К 1494 г. плаванье не вдоль северного, а вдоль южного берега Кубы. (Прим. ред.)

Город Санто-Доминго основан был Колумбом на южном берегу Эспаньолы и стал центром заморской колонии Кастилии. (Прим. ред.)

Выдающийся мореплаватель, однофамилец упомянутого выше владельца корабля» «Санта Мария». (Прим. ред.)

Эта организация, созданная в 1503 г. в Севилье, была, собственно, не торговым» домом, а службой кастильской короны, ведавшей морскими коммуникациями, которые связывали Испанию с новооткрытыми землями и снабжением этих земель всем необходимым. В делах этой организации активное участие принимали крупные севильские-купцы. (Прим. ред.)

Четыре. Две буллы, датированные 3 мая, одна — 4 мая и одна — 25 сентября. (Прим. ред.)

От 25 сентября 1493 г.

По условиям Тордесильясского соглашения особая португало-испанская комиссия должна была наметить демаркационную линию к декабрю 1495 г. Комиссия эта не приступала к работе. (Прим. ред.)

Т. е. Америки: до конца XVI в. все американские земли называли в Испании «Индиями» (Las Indias). (Прим. ред.)

Магриб (по-арабски «Запад») — территория современного Марокко. Северо-западная часть Магриба — район Танжера, в XV в. была захвачена Португалией и носила название «Заморское Алгарви». (Прим. ред.)

Альтамира затушевывает и искажает причины и характер испанской агрессии в Северной Африке. Фердинанд и Сиснерос, лицемерно прикрывая свои подлинные замыслы декларациями о необходимости овладения опорными пунктами в Магрибе, Алжире и Тунисе для предотвращения мавританских набегов, стремились к захвату всей полосы северо-африканского побережья от Триполи до Танжера.

Сиснерос приступил к организации завоевательных походов в Африку в 1509–1519 гг., когда турки еще не овладели Египтом. Следовательно, соображения о создании В Африке плацдармов для борьбы с Оттоманской империей не могли в то время определять политические планы испанской короны. Бесспорно, население Северной Африки, в случае, если Испании удалось бы осуществить свои завоевательные проекты, разделило бы печальную судьбу мавров гранадского эмирата. Испанская корона, разрабатывая эти проекты, желала, кроме того, направить к африканским объектам помыслы хищной андалусской знати и полунищего рыцарства и щедрыми пожалованиями вновь завоеванных земель унять их ненасытные аппетиты. Войны в Африке, итальянские походы и конкиста в Новом Свете позволяли короне использовать в необходимых для шее целях опасную и неуемную энергию крупных сеньоров и идальгии. (Прим. ред.)

Не кастильский народ стремился к завоеваниям мавританских земель, а знать и рыцарство, мечтавшие о новых объектах наживы в Андалусии и Бискайе. Носителем завоевательных тенденций являлось также купечество крупных приморских городов, которое охотно поддерживало любых конкистадоров и пиратов, предоставляя им корабли и денежные ссуды за право участия в прибылях и за предоставление определенной доли награбленной добычи. Севильские купцы снаряжали на свой риск и страх пиратские экспедиции в Гвинею еще в 50-х годах XV в. (Прим. ред.)

Ошибка — 16 апреля. (Прим. ред.)

Бобадилья прибыл на Эспаньолу в 1500 г. и, разумеется, не мог распределять индейцев этого острова в 1498 г. Первое «репартимьенто» на Эспаньоле относится к 1495–1496 гг. В 1499 г. Колумб произвел новое «репартимьенто», наделив индейцами множество кастильских поселенцев. Бобадилья следовал лишь ранее установленной практике. (Прим. ред.)

Остров Пуэрто-Рико. (Прим. ред.)

Альтамира, излагая историю зарождения системы эксплуатации коренного населения Америки, ограничивается лишь краткой справкой о событиях, имевших место в первые годы колонизации новооткрытых земель. При этом он либо затушевывает, либо искажает ряд весьма существенных особенностей процесса «освоения» Нового Света.

Альтамира усердно подчеркивает, что «католические короли» стремились, в противовес рыцарям наживы и «алчным чиновникам», оградить индейцев от посягательств на их свободу. Правда, он признает, что Фердинанд в 1508–1516 гг. санкционировал систему эксплуатации, установившуюся в «Индиях». Он признает, что Изабелла фактически узаконила практику зверской эксплуатации труда коренных жителей Америки. Но в изложении Альтамиры королевская чета приобретает ореол мучеников высокого идеала, осуществление которого оказалось немыслимым по причинам, не зависящим от короны. Эта концепция, кстати сказать, принятая многими буржуазными учеными из либерального лагеря, абсолютно не соответствует действительности. На Антильских островах, на берегах Дарьена, «Материковой Земли» (Венесуэлы и и Колумбии) шла в годы открытий Колумба, Бальбоа и Охеды ожесточенная борьба за право монопольной эксплуатации новых источников наживы. В этой борьбе корона и те социальные группы, на которые она опиралась (купеческий патрициат андалусских городов, высшее духовенство, бюрократическая верхушка), стремились обеспечить себе львиную долю добычи и закрепить за собой эту долю, оградив ее от не менее хищной феодальной вольницы, ринувшейся за океан. Объявляя в 1500 г. индейцев «нашими свободными вассалами», корона пыталась тем самым резервировать за собой это-монопольное право. Идеал королевы-ханжи и ее достойного супруга заключался отнюдь не в том, чтобы защитить своих «свободных» подданных от посягательств на их первобытные вольности. Корона, попросту говоря, желала свободно обращать, индейцев в своих, государевых крепостных, свободно гноить их в своих рудниках и на своих полях. Но идеалу этому не суждено было осуществиться. В заморские земли неудержимым потеком хлынула алчная вольница, одержимая неуемной жаждой легкого и быстрого обогащения.

После завершения реконкисты многочисленное и воинственное кастильское рыцарство оказалось в крайне тяжелом положении. Кастильские идальго не имели ни крупных земельных владений, ни доходных синекур. Эту массу паразитов, гнушавшихся труда, кормили вплоть до конца XV в. войны и междоусобные распри. Со взятием Гранады и прекращением смут в Галисии и Андалусии иссякли источники легкой наживы на кастильской земле. Зато открылись для предприимчивых идальго новые возможности за океаном. Презиравшие труд, спесивые и надменные рыцари бросились за тридевять земель, привлеченные слухами о золоте. Эти люди не умели ни пахать, ни сеять, ни добывать золото, и занятия подобного рода казались им зазорными. Они не желали таскать каштаны из огня ни для королей, ни для их наместника Колумба. За два десятилетия они, подобно саранче, опустошили и разорили новооткрытые земли. Ввести этот мутный поток в русло корона и ее чиновники не могли. Поэтому и первоначальные замыслы «католических королей», в силу обстоятельств, претерпели значительные изменения, и сложившаяся в Америке система эксплуатации коренного населения приобрела характер компромисса между короной и кастильскими переселенцами, заключенного за счет индейцев. Корона и церковь санкционировали и освятили чудовищную и насквозь фарисейскую систему энкомьенды, которая закрепостила индейцев. Энкомьенда и была тем компромиссом, посредством которого короли, сохранив за собой преимущественное право на выжимание соков из коренного населения, удовлетворили аппетиты рыцарей первоначального накопления. Сущность этого института такова: корона передавала своих «свободных» вассалов-индейцев на началах кратко- или долгосрочной аренды кастильским завоевателям, вверяя им заботу о христианизации этих «коснеющих в язычестве» людей. В воздаяние вверяемые попечениям «патронов» индейцы должны были обрабатывать господские поля и отбывать иные барщинные повинности. Такой патронат волков над овцами укоренился уже в первое десятилетие XVI в. Одновременно шло массовое истребление индейского населения. Истреблялись и обращались в рабство не только караибы, миф о людоедстве которых послужил для короны и колонистов «законным» предлогом для искоренения массы индейских племен на Малых Антильских островах и на берегах южноамериканского материка; начиная с 1494 г. систематически предпринимались крупные и мелкие карательные экспедиции на всех без исключения землях, открытых испанцами.

Итоги первого двадцатилетия были таковы: на Антильских островах миллионное население свелось к жалкой двадцатитысячной горсти затравленных индейцев, сохранившихся в лесах и в горах. Сотни тысяч коренных жителей новооткрытых земель, были истреблены, не меньшее число их погибло от изнурительного труда в рудниках; и на плантациях. (Прим. ред.)

Лас Касас отмечал, что чудовищные злодеяния творили не только эти «беспаспортные» клирики, но и прелаты, назначенные с соблюдением всех «законных» форм. (Прим. ред.)

«Арагон не наш, необходимо его снова завоевать».

Следует отметить, что для Макиавелли Фердинанд Арагонский представлялся воплощением «идеальных» качеств государя. Макиавелли считал, что коварство, беспринципность и лицемерие, которые проявлял в своей политике Фердинанд, обеспечили ему успех в его деятельности. Именно поэтому, разрабатывая применительно к практике торжествующего абсолютизма новые принципы дипломатического искусства, Макиавелли рекомендовал всем государям следовать примеру Фердинанда, непревзойденного мастера политической интриги, готового применять любые средства для достижения конечной цели. (Прим. ред.)

Лига — около 6 км. (Прим. ред.)

Наказание, равносильное преступлению. Свидетель, который давал ложные показания на процессе о смертоубийстве, подлежал, таким образом, смертной казни. Фактически, однако, существовала шкала штрафов, которая применялась в подобных случаях. (Прим. ред.)

Маркс отмечает, что «на собрании кортесов в Мадригале Фердинанд сделал святую эрмандаду, бывшую прежде делом только отдельных союзов городов, королевско-городским учреждением в общегосударственном масштабе» (Архив Маркса и Энгельса, т. VII, стр. 81, Госполитиздат, 1940). Опираясь на святую Эрмандаду, король и королева обуздали знать и заложили начало единодержавия. Когда же очаги анархии были ликвидированы, короли, опасаясь, что эрмандада с ее республиканским внутренним строем станет государством в государстве, преобразовали ее в полицейское ополчение. (Прим. ред.)

Николас Эймерик, каталонский инквизитор XIV в., жестокий изувер, изгнанный за свои чудовищные преступления из арагонского королевства. Он был автором руководства для инквизиторов — Directorium inquisitorium, в котором содержатся поистине каннибальские рекомендации. Торкемада считал, однако, что «Директориум» следует дополнить еще более свирепыми правилами и предписаниями. (Прим. ред.)

В тексте договора подобного условия нет. Первый пункт этого соглашения гласит: «Ваши высочества, как сеньоры названных морей-океанов, жалуют отныне названного дона Христофора Колумба в свои адмиралы всех островов и материков, которые он лично откроет или приобретет в этих морях-океанах, а после его смерти (жалуют) этот титул его наследникам и потомкам…» (Прим. ред.)

Право сбора в свою пользу «кинты» (пятой части доходных поступлений) не было предоставлено Колумбу по условиям договора. (Прим. ред.)

Привилегия назначения судей была предоставлена Колумбу лишь в 1493 г. В договоре от 17 апреля (который по существу был не формальным соглашением, а перечнем требований Колумба с соответствующими репликами короля и королевы) Фердинанд и Изабелла воздержались от предоставления Колумбу права разбора гражданских дел. В свидетельстве о пожаловании титула эта привилегия, а также право «карать преступников» предоставляются Колумбу, но адмирал еще не получает права замещения судейских должностей. (Прим. ред.)

Монах Буйль был назначен в 1493 г. «апостолическим викарием» в новооткрытых землях. Будучи «по совместительству» тайным агентом короля и королевы, он возглавил на Эспаньоле враждебную Колумбу партию и в 1494 г., самовольно покинув остров, отправился в Испанию. Бобадилья был назначен правителем Индий лишь шесть лет спустя. Но еще в 1495 г. король и королева проявляли явное недовольство чересчур самостоятельной политикой. Колумба. Посланный ими агент-ревизор Агуадо подверг резкой критике систему управления на Эспаньоле. В 1496 г. Колумб отправился в Испанию, где занялся организацией третьего путешествия. Он возвратился на Эспаньолу осенью 1498 г., когда остров был объят мятежом. Кастильские авантюристы жестоко порабощали и истребляли коренное население острова. Бобадилья и Овандо вели по отношению к индейцам ту же политику. (Прим. ред.)

Ошибка — четвертое путешествие. (Прим. ред.)

Старший сын Христофора Колумба. (Прим. ред.)

Корона пыталась в тяжбе с Диего Колумбом доказать, что открытие новых земель было фактически совершено не Христофором Колумбом, а капитаном одного из кораблей его флотилии Мартином Алонсо Пинсоном. С этой целью коронные фискалы в 1513–1516 гг. производили опрос свидетелей (участников первого плавания и жителей приморских городов Андалусии), предъявляя им анкетные листы, из которых явствовало, какого рода «показания» должны давать эти лица. Процесс отнюдь не был завершен в 1536 г. и тянулся вплоть до конца XVII в. В 1536 г. вынесено было лишь решение, согласно которому внук Колумба — Луис, в качестве компенсации за непредоставленное потомкам Колумба право на управление Индиями, получал титул герцога Верагуа и ряд иных привилегий. Но это решение было обжаловано Луисом. (Прим. ред.)

Факторы — лица, ведавшие торговыми операциями. (Прим. ред.)

Любопытно, что, пополняя кадры «цивилизаторов» уголовными преступниками, корона запрещала высылку в Индии «еретиков», обращенных, «примиренных», морисков и иностранцев. (Прим. ред.)

Ныне столица Доминиканской республики — Сьюдад-Трухильо. (Прим. ред.)

Своды законов, специально посвященные заморским владениям, появились во второй половине XVI в. Законовед Пуго свел до 6000 указов и грамот, данных королями, Индийским Советом и другими органами в 60-х годах XVI в. Однако общий свод «индийского законодательства», получивший санкцию короны — Recopilacioti de las leyas de las Indias, — утвержден был лишь в 1680 г. (Прим. ред.)

Маркс в «Хронологических выписках» наделяет Изабеллу весьма резкими эпитетами, когда говорит о ее «религиозном рвении» — качестве, которое Альтамира, видимо, ставит в заслугу королеве. Маркс называет Фердинанда и Изабеллу «канальями мужского и женского пола», а Изабеллу квалифицирует как «фанатичную свинью», «ханжу» и «католическую скотину». (Архив Маркса и Энгельса, т. VII, стр. 82, 83, 101.) (Прим. ред.)

Кинтал — мера веса, равная примерно 46 кг. (Прим. ред.)

Альтамира имеет в виду свойственные экономистам того времени представления о драгоценных металлах, как главном источнике богатств. (Прим. ред.)

Оскудение в Кастилии в XVI в. меньше всего объясняется неурожаями и стихийными бедствиями. Оно связано с общим упадком страны, причины которого излагаются в предисловии ко II тому «Истории Испании». (Прим. ред.)

Тонелада — мера, которой определялась емкость корабля; равна 5/6 метрической тонны. (Прим. ред.)

Уже в 50-е и 60-е гг. севильские, кадисские и палосские купцы при поддержке короны совершали полуторговые, полупиратские рейды на западные берега Африки, тщетно пытаясь подорвать португальскую монополию работорговли и эксплуатации богатств африканского материка. Мина (точнее Мина де Оро — золотой рудник) — территория на северном берегу Гвинейского залива, открытая португальцами. В 1482 г. португальцы основали здесь укрепленную торговую факторию Сан Жоржи да Мина. (Прим. ред.)

В действительности Колумб, как подлинный рыцарь первоначального накопления, мечтал при разработке своего проекта лишь о несметных богатствах Азии, а не о миссионерских подвигах и крестовых походах. Следует отметить, что, зная ханжеский нрав Изабеллы, он неоднократно в письмах к королевской чете указывал, что золото «Индий» может быть использовано для завоевания Иерусалима. Любопытно, что к подобным проектам Изабелла относилась весьма сдержанно. Фанатизм и ханжество, свойственные ей, не находили обычно проявления, когда речь шла о выполнении невыгодных или бесполезных с политической точки зрения предприятий. (Прим. ред.)

До 1503 г. снабжением новооткрытых земель ведала особая контора в Севиглье, во главе которой стоял епископ Фонсека. (Прим. ред.)

Термин «это королевство» (оso reino) обозначал Кастилию. Следовательно, в данном случае шла речь о кастильцах. (Прим. ред.)