Кое-как отстояв в очереди, Саня направился к стоянке. Вид, открывшийся перед ним, не понравился сразу. Три полицейские машины и куча любопытствующего народа окружили будку сторожа, слышались плач и стенания, недовольные окрики полиции:
– Разойдись, говорю, куда прете?
– Жених, привет! – Из толпы вынырнула Анастасия Петровна, ловко орудуя локтями. – На работу, наверное, собрался?
– Надо ехать, без работы нельзя. – Саня с надеждой посмотрел на грузовик.
– Не торопись пока и кунг открой, глянуть хочу. – Участковая жестко посмотрела Сашке в глаза, рефлекторно потирая локти.
– Случилось чего? – С каким-то безразличием он задал вопрос в пустоту.
В просвете между оцеплением лежал накрытый тряпкой предмет, очень похожий на голову. На чью? Саня аж вспотел:
– Эдик, охранник?
Анастасия Петровна кивнула и, взяв Саню под руку, повела к будке.
– Сашок, где был с десяти часов вечера вчерашнего дня до пяти утра? Правильно, дома, а мог бы скрасить вечер прекрасной даме. – Сама же и отвечала, четко ставя ногу, пытаясь попасть с Саней в шаг. – Спал, ага, и подтвердить могут родители. Мо-ло-дец!
– Подозреваете, так и скажите, – нервно сказал Саня, открывая неподатливый замок.
– Суженый-ряженый, не зли меня. Собутыльника твоего, запамятовала опять, Эдика, расчленили. Видел, башка валяется, а тебе хоть бы хны. Спокойный ты чересчур. Статью назвать?
– Он не пил, вера не позволяла, а ушел в двенадцать.
– В полночь, говоришь, а христианская вера разве позволяет бухать круглосуточно, милый?
– Не возбраняется разговеться иногда, по праздникам.
– Зубы не заговаривай, набожный нашелся, прижми задницу на стул и помалкивай.
Анастасия Петровна по-хозяйски открыла шкаф, не выпуская из поля зрения Саню:
– Проломлена стена с торца будки, а внутри кишмиш, чуть сознание не потеряла, пришел бы пораньше – упала, лишившись чувств, в объятия будущего мужа. Пили вчера? Когда же она, горькая, вам надоест? Не тужься, по глазам вижу, заливали литрами в хайло…
– Какие литры, посидели немного, как от бомжей пришли, потом разошлись.
– Какие бомжи? – не дала закончить участковая. – Откуда пришли?
– Вон, в тех развалинах, Леликом и Болеком зовут, – показал Саня на злосчастные дома.
– Какие еще Лелик и Болек? Саня, друг любезный, завязывай с выпивкой, а то еще, не ровен час, подружишься с Геной, а потом и Чебурашка втихаря подгребет… Ну, говори громче! – рявкнула в прохрипевшую рацию Настасья Петровна. – Какая сабля? Сдурели совсем! Руку с саблей? Еще интереснее, сейчас подойду. Так, говоришь, в этих домах? – вновь обратилась Петровна к Сане, указывая направление туго обтянутой форменным кителем тяжеловесной грудью.