Капитан сделал свирепое лицо, Фалалеев, осуждающе качая головой, сполз с сундука, но тут заныл телефон без диска. Капитан — встал и снял трубку. Он так и слушал стоя.
— Есть, товарищ полковник! — молодецким голосом сказал он, положил трубку и только тогда сел на место.
И Фалалеев, и Женя с любопытством уставились на него.
— Значит, Фалалеев, так, — немного поразмыслив, сказал капитан. — Этого, — кивнул он в сторону Жени, — выгоним. Пусть интересуется географией по месту прописки. Машина наша на Желябова, вернется через два часа, не раньше, а подполковник будет у нас минут через сорок… Не пешком же этого орла вести, и примут ли… Не очень он вроде, — вслух размышлял капитан. — Ладно, Фалалеев, — распорядился он, — дай-ка ему веник, пусть подметет у нас и укатывает… Чтоб сразу на вокзал — и домой, понял? — обратился он к Жене. — Если приведут ко мне второй раз, тут же оформлю сутки. Или год, в согласии с указом! Понял, опрашиваю?
— Я? — переспросил обалдевший Женя.
— А кто, Пушкин, что ли? — рассердился капитан. — Бери веник!
Дежурку Женя мел быстро и небрежно, смачивая веник в сером от старости унитазе. Фалалеев дал ему совочек. Когда все было закончено, а мусор ссыпан в корзину, он отобрал у Жени веник и сказал, держа веник, как балалайку:
— Давай, орел, выматывайся отсюда к богу! Двигай на вокзал. И товарищу капитану, — обернулся он в сторону начальства, — спасибо не забудь сказать, что пожалел тебя, дурака, за пятнадцать рублей ночевать не отправил!
— Спасибо, товарищ капитан! — гаркнул Женя, опуская руки по швам, и щелкнул каблуками. — Никогда не забуду вашей доброты!
Что-то в его голосе капитану не понравилось.
— Штрафанул бы я тебя на десяточку, географ! — буркнул, отворачиваясь, капитан. — Фокусник! Чтоб у меня сразу на вокзал, понял?
— Так точно! — браво ответил Женя.
Капитан не выдержал и рассмеялся.
Женя сгреб свое имущество с прилавка и рассовал его по карманам. Фалалеев, громыхнув крышкой, снова запер стальной сундук на висячий замок.
— Деньги посчитай! — оглядываясь, посоветовал он.
— Я вас приветствую! — выходя вон, ответил Женя.
«Расческа», — вспомнил он, когда дверь закрылась за ним, и в нерешительности остановился. Было слышно, как капитан жаловался Фалалееву:
— Разводим, понимаешь, турусы на колесах! Говорят, что карать — потом, а сначала — профилактика. А у нас милиция! Ми-ли-ци-я, а не обком, к примеру, профсоюза! Такой вот фокусник старушку убьет, а я его лаской должен встречать, да? «А кто это к нам пришел? А кто это нашу бабушку зарезал?» — и за ухом его почесать, по головке погладить?..