– А я?
– Ты – мышцы. Справишься? Там будем только мы вдвоем.
– Справлюсь, – в ее голосе не было никаких сомнений.
Башня Додже носила имя владельца и внутри была довольно претенциозной.
Произведения искусства, позолоченные потолки, золотые статуи, украденные
двери храмов, и бесценное множество редких пород древесины украшали
каждый этаж, становясь все роскошней по мере подъема к личным покоям
хозяина на самой вершине. Это было свидетельством невероятного
кармического баланса Додже, и того, до какой степени Карма
потворствовала своим гражданам. Целью системы никогда не было
ограничение личного потребления – предмет заблуждения многих приезжих.
На самом деле, учитывая, что все основные задачи решала Карма и ее
вспомогательные автоматические системы, потребление осталось, пожалуй,
единственным занятием для обычных людей.
– Ну, теперь ты знаешь, что можно получить с таким количеством кармы, –
сказала полковница.
Гамилькар провел рукой по золотой статуе Будды в человеческий рост.
Насколько он видел, статуя была цельнометаллической.
– Вопрос в том, как он ее вообще заработал.
– Думаешь, Гурунг и человек-козел сюда придут?
– Без сомнений, – ответил Гамилькар.
– И как мы планируем с ними разобраться?
Гамилькар достал оружие, пару механических револьверов старого образца с
длинными стволами. Карма сфабриковала их по его запросу.
– Один мне, второй тебе. Селюки неведомым образом могут влиять на
дронов, Карма говорит, какое-то поле помех. Технологичное оружие может
подвести. Но у них нет ЛМА.
– Что значит, огнестрельные раны не будут исцеляться сразу после
возникновения, – кивнула полковница. Она была фанатом оружия и умела
пользоваться револьвером куда лучше Гамилькара. Оружие было заряжено и
взведено в секунды. – Умно, – она обнажила ухоженный кукри. – У меня
есть запасной план, на всякий случай. Мононуклеарная кромка.
– Бхан Гурунг был бойцом на ножах.
– Да, поэтому он скорей всего не сможет удержаться. – Полковница
аккуратно вернула клинок в ножны. – Лезвие покрыто нейротоксинами.
Паралич. И галлюцинации. Вроде бы около шести часов видишь пауков,
забирающихся тебе под кожу. Потом умираешь.
Гамилькар уставился на нее.
– Что? Я это нашла в архиве устаревшего оружия. Иногда старая школа –
лучшая школа.
– Когда закончу с Гурунгом, наверное придется расследовать тебя.
– Очень смешно.
– Я не шучу.
В итоге они отыскали Додже, на самом пике башни, медитирующим в
аскетичной комнате, обставленной в резком контрасте с богатством внизу.
Со всех сторон здесь были окна, полы и стены были из простого
камня, и больше ничего особенного, кроме сидящего старика. Потолок
вспучивался куполом, заостряющимся на вершине, и был расписан
религиозными символами. Додже осмотрел полковницу снизу доверху,
оценивающе, по-хозяйски. Гамилькар видел, как раздулись ее
ноздри, и подумал, не заколет ли она его своим отравленным кукри прямо
здесь и сейчас. Он сомневался, что сумеет ее остановить, если она
попытается.