Пряча руки за спиной, я зашагал по посёлку. Мутная вода стекала с одежды, тянула вниз. Пригнувшись, прошёл мимо своего дома. Но Лёнькин отчим завёл собаку, и она вдобавок ко всему здорово укусила меня. Тогда я пошёл домой — будь что будет.
К моему удивлению, мать не стала меня бить, а только очень испугалась. Она заплакала и засуетилась, ища в сундуке чистый лоскут материи, и всё приговаривала:
— Господи, ой господи! Да за что же это? За какие грехи?
Я молчал и шмыгал носом, хотя и не очень мне было в горячках больно. Руки заныли потом, когда она налила в чашку холодной воды и заставила меня потихоньку их мыть. Тут уж я заревел откровенно и запрыгал от боли.
Мать замотала мне обе кисти платком и такого связанного повела в больницу. К тому же я сильно хромал, болела от собачьего укуса икра.
В больнице я пролежал две недели. Орал, когда отдирали от ран сухие бинты, прятался под больничной койкой от уколов, которые делали мне на всякий случай от бешенства, и однажды ночью, не выдержав этого, вылез в форточку из палаты и убежал домой.
Обратно в больницу меня не взяли — там врачи и сёстры порядком намучились со мной и, наверное, были рады, что избавились. И я был тоже рад.
* * *
…И вот подходил к концу август.
Лёнька сидел взаперти. А Грач приволокся к нам и притащил какую-то оцинкованную банку, похожую на четырёхугольное ведро. У банки была крышка, круглая, на резьбе, и даже дужка, чтобы её носить.
Моя мать вертела в руках эту банку, и глаза её разгорались. С вёдрами было туго, и потому она спросила:
— Ты откуда, Николай, взял эту штуку?
— Как откуда? С Точки. Там навалом их.
И Колька незаметно подмигнул мне.
А моя мать раздумывала: послать нас или не послать на Точку. У нас в гостях в это время сидела тётя Настя Ларина. Она тоже осмотрела банку и покачала головой.
— Эко добро!
И тогда мать сказала:
— Ну ладно, идите.
Я понимал: попросись мы сами на Точку, она бы почувствовала подвох и не пустила.
Но Грач никуда меня не звал, просто поглядывал на свою банку. Да и я никуда не просился.
И вот уже мы на улице, Колька шепнул мне в ухо:
— Там мины рвали. И противотанковые гранаты. Пацаны нашенские уже набрали.
— А вёдра есть? — спросил я.
Но тут на крыльцо выскочила тётя Настя.
— Ребята, вы и Вальку мою возьмите! — попросила она.
Мы растерялись — это не входило в наши планы.
— Нет, не возьмём, — хмурясь сказал Грач. — Она девчонка и притом маленькая.
— Да возьмите. Не помешает она вам. А я обоим по яичку за это сварю.
— Не-е, — Колька отрицательно замотал головой.
Но я сказал:
— Пусть идёт.
Да и Кольке яичка хотелось, и он сдался — промолчал.