В комнату хозяйки он стучал в половине шестого.
Чем она занята – бесполезной мозаикой?
Веста открыла мрачная – не то усталая, не то заспанная, – в домашних штанах, футболке навыпуск. Здороваться не стала – он и не ждал.
– Привет. Не занята?
Прошел в комнату, слов так и не дождался. На него смотрели точно так же, как позавчера, – как на чужого.
«Успела закрыться», – такой была бы и его защитная реакция.
– Мисс из другого мира, а ты знаешь, что к востоку от Пайнтона есть бухта?
– Видела на картах.
– Была там?
– Нет.
– Сейчас побываешь.
Никакого движения. Застывшая женская фигура с недоверчиво-вопросительным выражением лица.
Он лишь раздраженно хлопнул ладонью по своему бедру:
– Давай, собирайся, едем. Хватит дома сидеть.
* * *
(Chill Cafe – You Are My Hiding Place)
До бухты Каруна от городской черты сорок минут.
– Не уверен, что там можно купаться – пляжей нет, – но утесы очень живописные. Ты взяла с собой кофту? Может, остановиться на заправке – пить хочешь?
Веста молчала. Смотрела в сторону – отстраненная и замкнутая. Кей знал почему: когда привычная броня дает трещину, больше всего хочется залезть назад, однако «яйцо» треснуло. Чтобы залатать и замазать швы, требуется время. А назад не хочется – в том и западня. Хочется наружу – к радости, к свободе, в жизни, а не тихой смерти в одиночестве и в темноте.
Ее броня треснула. И потому в глазах тревога. Он же, не умеющий вести светские беседы, спустя какое-то время бросил попытки разговорить соседку. Повернул ручку радиоприемника, долго крутил станции, нашел ту, которая передает пустую и не примечательную музыку – поп-хиты. Решил – сойдет.
Когда прибыли на место – на вершину одного из утесов, – лишь отрицательно качнул головой, мол, помощь не нужна. И сам принялся за дело: разгрузил багажник, достал мелкий мангал, уголь, шампуры, пачку сосисок. Уже на месте подумал, что сосиски – это глупо, но другого все равно не купил. Мужик – он и есть мужик. Воду, впрочем, взял, спички, бензин тоже. Как всегда, все самое необходимое – солдат…
Веста, прихватив с собой резиновый коврик, устроилась неподалеку от края. Теперь смотрела на тонущее в розоватом одеянии море, куталась в слишком тонкую для здешних мест кофту – ветер. А он тут баловал нешуточный, временами шквалистый; зато внизу живописные грохочущие волны. И не важно, что купаться нельзя, – красиво. А красота лечит душу.
Пусть посидит, подышит, почувствует покой. Ей после долго стресса надо.
Чтобы насобирать сушняка (мог бы обойтись и без него, но так приятно, когда трещат ветки), Кею пришлось дать большой круг. Но все отыскал, уложил; укутал дно бумагой, разжег.