И только сейчас заметил неладное – слезы на ее лице. Горькие и грустные, которые она пыталась скрыть. Делала вид, что слепит уходящее солнце, но он знал – не солнце. Озлился на себя, расстроился одновременно.
– Черт, ты извини, я не подумал. Я, наверное, последний, кого ты сейчас хочешь видеть…
Но Веста лишь качнула головой – дурак. И похлопала рукой на коврик – садись.
Кей присел на краешек. Сложил локти на колени, продолжая себя костерить – не его компания ей была нужна.
И понял, что не знает, что сказать.
А она, оказывается, думала совсем не про него. И расстраивалась не из-за него тоже.
– Скажи, – спросила тихо, так, что он едва расслышал, – у меня ведь получится? Их спасти?
– Конечно, – ответил без раздумий. Она же воин, боец. – Ты уже все для этого сделала, даже супер-способности купила и «вставила». Что именно будешь делать, когда вернешься, знаешь?
– Нет пока… Надо как-то увести людей. Объяснить.
Он уже тоже размышлял на эту тему – что сделал бы, что бы предпринял.
– Кто в селе у вас главный?
– Старейшина.
– Вот к нему сразу и иди. Не послушает тебя, посылай отца.
– Отца тоже навряд ли слушать станет, если слова с пустоты.
– А кого станет?
– Если гонец придет от провидца…
– Тогда в ту сторону и смотри. Притворись, что встретила одного на дороге.
Веста кивнула – он заронил ей верную мысль. Но слезы все еще терла.
– Я должна сделать… хоть это.
«Хоть что-то. Спасти тех, кто мне дорог».
– Почему «хоть это?»
Она говорила так, будто крест на себе поставила – холодный и тяжелый.
– Ну… с себя я позор уже не сотру, – помолчала. Договорила нехотя, призналась. – Кому я такая нужна? Легла под нелюбимого…
«Девка гулящая. Шлюха».
Кей слышал без слов. Но согласен, как ни странно, не был. Осудить легко – понять сложно.
– Знаешь, я думал об этом.
– О чем? О том, что я, как твоя Элена? Что верить нам нельзя? Ты прав…
– Уймись, – обрубил незло. Весту с Эленой он, как ни старался, сравнить не мог. – Думал о том, что, будь я на твоем месте, сделал бы тоже самое.
– Отдался бы старику?
Она даже рассмеялась от неожиданности. Соленые волны; соленые дорожки на щеках, но от смеха ей сделалось легче.
Кей же даже не улыбался.
– Да хоть бабке, хоть старику. Все равно, кому, если бы это помогло. Так что, не мне тебя судить. Ешь давай, – добавил, увидев, что Веста смотрит на него смущенно и недоверчиво. – Остыло уже.
* * *
Веста.
(James Warburton, Alex Thomas – Leaving Home)
Пять дней до тридцатого сентября.
Мы впервые с КейДжеем находились в нормальном кафе. Перед нами две чашки кофе и забытая на блюдечке выпечка. Забытая, потому что Кей сидел не напротив, а на диванчике рядом со мной. И спрашивал: