Четвёртый взвод молчал. Все остальные пластуны тоже.
– Ну, раз вопросов больше нет, – продолжал Колышев, – добавлю: командовать операцией буду я, так как Короткович уехал с полком и будет только через четыре часа. Всё, грузимся.
Казаки стали быстро грузиться, кто на тёплую броню, кто в грузовик. И когда они грузились, между ними в свете фар, стали пролетать белые, лёгкие шарики. Ночной ветер нёс их с запада.
– Пух, – с непонятной радостью сказал Володя Карачевский.
– Что-то рано степь зацветает. – Сказал урядник Носов, усаживаясь рядом с Саблиным. – Сейчас и саранча, значит, полетит. А потом и прохладненько станет.
– Скорее бы уже, – произнёс второй номер снайперов Серёгин. – Осточертела жарища.
Машина дёрнулась – люди в ней качнулись – поехала вслед БТРам, и колонна второй сотни покатилась в ночь, на выручку своим товарищам, что вели бой в десяти километрах отсюда.
Ночь, двадцать пять градусов, звёзды. Удивительно, как хорошо бывает в степи. Ни пыльцы тебе, ни мошки, ни зноя. Саблин отключил электрику и скинул шлем, который болтался на затылке. Респиратор тоже стащил с лица, дышал полной грудью, этим замечательным прохладным воздухом. Только саранча стрекочет вокруг, летает в свете фар БТРа, её так много, что стрёкот множества крыльев сливается в нудный, непрерывный гул. Она летит к дороге вместе со степным пухом, со всех окрестных пыльных барханов, привлекаемая тучами пыли и шелестом электроприводов. Если бы не саранча, можно было бы думать, что ты в раю. Впрочем, Саблин так и думал, сидя на броне, облокотившись на ствол двадцатимиллиметрового орудия и покачиваясь в такт неровной дороге. Под ребристыми колесами скрипят пыльные наносы, маленькие барханчики, что за ночь собрал на дороге ветерок. Безмятежность. Мерное покачивание и звуки убаюкивают. Так можно и заснуть, но спать нельзя, свалишься с брони. Такое бывало. Не с ним, конечно.
И вдруг зашелестели колёса, инерция качнула его вперёд, бронетранспортёр встал. Сразу сзади его догнала пелена мелкой пыли. Саблин натянул респиратор.
И секунды не прошло, как остановились, а со второго БТРа уже кричат:
– Аким, чего встали-то? Приехали?
– Сейчас, – кричит Саблин в ответ и стучит прикладом по броне. – Вася, чего стоим?
– Пост, – орёт водитель из кабины через открытый люк.
– Пост, – кричит Саблин назад в пыль.
– Сотника на пост просят, – тут же орёт в открытый люк мехвод Вася из БТРа.
– Сотника на пост, – кричит Саблин назад.
«Сотника на пост, – отзываются дальше, и ещё дальше, и ещё, – сотника на пост».
А из темноты в свет фар выходит солдат в пыльнике, с винтовкой, в шлеме, открыто подходит к БТРу и говорит, задрав голову: