— Свет наш царь-батюшка, всю ночь я глаз не размыкал. То есть наоборот, за всю ночь я ни разу глаз не сомкнул… И ветер меня хлестал, и дождь на меня лил. Видишь, я весь мокрый. Но я поста не покинул. Никакой человек не приходил, никакая птица не пролетала.
Царь Берендей-Василий со слугами в сад пошёл — видит, яблок помене стало. Царь удивился:
— Что же они, испаряются, что ли? Да хорошо ли ты, Пётр, караулил? Может, ты спал тут без просыпа?
Пётр испугался:
— Что ты, батюшка-царь. Видишь, вон трава примята. В этом месте я и ходил всю ночь.
— Ну что ж! — сказал царь. — На первый раз поверим.
И велел царь Берендей-Василий-Выслав дальше яблоки сторожить.
— Значит, так, Данила, — молвил он. — В эту ночь ты яблоки охранять пойдёшь.
И ещё велел царь старшему писарю все яблоки пересчитать.
Писарь полдня под яблоней ходил, яблоки пересчитывал. Насчитал их ровно девяносто штук.
И вот вечер наступил — средний сын Данила на дежурство собирается. Он не молока попросил, а вина крепкого — глаза протирать. Свиную лопатку — силы поддерживать. И дубинку побольше — воришек охаживать.
Едва он пришёл на дежурство, как в тулуп забрался. А через час к нему туда одна знакомая пришла из кухни — целоваться.
Выпили они вина крепкого. Данила лопаткой закусил, а знакомая Глафира к яблочкам потянулась.
— Ты что, — говорит Данила. — Я же их сторожить пришёл. А не есть. Они же все сосчитаны.
— Ах, ты сторожить пришёл, — говорит знакомая из кухни. — Ну и сторожи. А я домой пошла к батюшке.
Пытался он её задержать, а она ни в какую:
— Думаешь, если ты царский сын, тебе всё можно.
И ушла. И её плечики унеслись в ночную мглу. Расстроился Данила, выпил всё остальное вино. Завернулся в тулуп. И только его и видели.
Едва он уснул, опять птица прилетела. Перья золотые, глаза как восточный хрусталь.
Накинулась она на яблоки и добрый десяток слопала. Маленькая такая птичка, а прожорлива, как индюк. Не успеет она яблоко съесть, как его остатки с другой её стороны выскакивают.
Последнее яблоко она в зубах унесла.
А всё-таки очень красивая птичка. Вся так и светится, будто в ней двадцать свечек горит.
Проснулся утром Данила, голова тяжёлая, как медный колокол.
И звенит так же. Посмотрел он на яблоню и сразу всё понял. Он бегом к старшему писарю, пока батюшка не проснулся.
— Эй, чернильная душа, сколько ты там вчера яблок насчитал?
— Девяносто, — говорит чернильная душа.
— Так вот, скажи батюшке, что было восемьдесят. А не то: моя дубинка — твоей головы половинка.
Писарь всё понял. И когда батюшка-царь пошёл в сад яблоки пересчитывать, он никаких хищений не обнаружил.