«Кто?» Вопрос пульсировал в голове, не давая думать о чем-то другом.
Взглянув на часы, она потянулась к телефону и набрала номер Благовестова.
Трубку, как всегда, подняла Ирэна Федоровна. Дайнека сказала:
— Это опять я. Могу поговорить с Дмитрием Борисовичем?
— Он спит, — сдержанно ответила Благовестова.
Дайнека по голосу поняла, что она врет.
— Мне очень нужно.
— Я понимаю. Но будить его не стану…
Она продолжала что-то говорить, на заднем фоне послышался голос Благовестова:
— Ирэна Федоровна, с кем ты говоришь?
— Вот видите, он проснулся. — Дайнека уцепилась за эту возможность.
— Вы — нахалка. — Голос Благовестовой обиженно дрогнул, и она сказала куда-то в сторону: — Та самая девушка, что нам наврала.
— Дай мне ее!
Дайнека замерла в ожидании и вскоре услышала:
— Приветствую вас.
— Здравствуйте, Дмитрий Борисович. Простите, что побеспокоила. Сегодня утром Глеба Вениаминовича кремировали. Капсулу с прахом захоронили в могиле его родителей. Вот, собственно, и все.
После недолгого молчания Благовестов спросил:
— Кто его хоронил?
Дайнека ответила:
— Папа и я…
Он снова замолчал, потом произнес:
— Благодарю.
— Теперь вы сможете ходить на его могилку.
— Это — вряд ли… Мне бы хотелось с вами увидеться.
— Сейчас? — оторопела Дайнека.
— Да.
— А что скажет Ирэна Федоровна?
— Мне все равно.
— Ну, хорошо. Через тридцать минут я буду у вас.
— Жду. Нам нужно поговорить.
Дайнека позвонила в дверь и услышала:
— Открыто, заходите!
Она открыла дверь и, прежде чем переступить через порог, спросила:
— Ирэна Федоровна, где вы?
Тот же голос ответил:
— Ее нет!
— Дмитрий Борисович?
— Закройте дверь, идите в комнату.
Дайнека вошла в прихожую и притворила за собой дверь. Потом осторожно двинулась по коридору в комнату Благовестова.
Дмитрий Борисович лежал на своем диване, увидев Дайнеку, он закивал и указал на стул:
— Проходите, садитесь.
— А где ваша жена?
— Я отослал ее.
— Зачем?
— Она не должна знать то, о чем я собираюсь вам рассказать.
Дайнека замерла и, прислушавшись к себе, спросила:
— Про Велембовских?
— В конце концов, кто-нибудь должен знать, как все было на самом деле.
— А вы знаете?
— Знаю…
Помолчав, Дайнека спросила:
— Почему именно я?
— Вы — правильный человек.
— Откуда вы знаете?
— Знаю… — Благовестов слабо махнул рукой. — Вам не чужды благородство и чувство сострадания. Таких людей теперь мало.
— И вы не боитесь, что я… — Дайнека замолчала, не договорив.
— Нет, не боюсь. Вы — человек чести. Да и кого заинтересует старая история, пусть даже такая… — Он закатил глаза, но тут же пришел в себя и договорил: — Пусть даже такая страшная. Я, милая барышня, умираю. Уходить с таким грузом туда… — Благовестов восстановил дыхание: — Я не хочу.