Весь вечер Дайнека пыталась дозвониться отцу. Он по-прежнему был недоступен. В двенадцать ночи она решила поговорить с Еленой Петровной, но передумала.
И все-таки она позвонила на городской номер в надежде, что трубку снимет отец. К телефону подошла Елена Петровна, и Дайнека положила трубку.
Утром Елена Петровна приехала к ней сама:
— Людочка… Папа у тебя?
Прикидывая, что ей ответить, Дайнека сказала:
— Нет.
— Где же он?
— Папа не ночевал дома? — догадалась она.
— Не ночевал. Я всю ночь звонила ему. Телефон отключен. Когда ты с ним в последний раз говорила?
Вопрос Елены Петровны резанул по сердцу.
«В последний раз» прозвучало как траурный марш Шопена.
Всхлипнув, Дайнека прошептала:
— Вчера утром…
— Ты что-то знаешь?! — всполошилась Елена Петровна. — С папой беда? Он в больнице? Или…
— Никаких или! — вскрикнула Дайнека. — Я ничего не знаю! Сама звонила весь вечер. Может, он у друзей?
— У каких?… — безнадежно проговорила Елена Петровна.
— Например, у директора холдинга.
— Я звонила Борису Ефимовичу. Славы там нет.
— Может быть, у кого-то еще?
— Я обзвонила всех. И знаешь… Вчера ночью кто-то позвонил и молчал.
— Елена Петровна, вы только не переживайте. — Дайнека тяжело сглотнула и призналась: — Я сама переживаю.
— Может быть, он куда-то собирался? — предположила Елена Петровна.
— Собирался. — Дайнека прикусила язык и закончила не так уверенно: — Кажется…
— Людочка, — Елена Петровна взяла ее за руку, — скажи, даже если это не совсем… — Она не договорила.
Дайнеке пришлось сказать правду:
— Он собирался к Насте.
Выдержав паузу, Елена Петровна обронила:
— Он ничего об этом не говорил.
— Наверное, не хотел, чтобы вы беспокоились.
— О чем я должна беспокоиться? — Всякий раз, когда речь заходила о бывшей, пусть и гражданской, жене Вячеслава Алексеевича, Елена Петровна сдержанно поджимала губы.
— У Насти неприятности, — уточнила Дайнека.
— Это ее неприятности. С чего мне переживать?
— Согласна, — с готовностью подтвердила Дайнека. — У Насти дом отбирают. Отец сказал, что надо помочь.
— Ну, что же… Ему виднее.
— Хотите, я сейчас позвоню на дачу? — Сморозив глупость, Дайнека тут же сообразила, что ее слова можно истолковать только так: отец провел эту ночь на даче, а значит, он — с Настей.
Неловко помолчав, Елена Петровна направилась к выходу:
— Когда папа появится, позвони, пожалуйста, мне.
— Да он и сам позвонит! Я в этом уверена.
Елена Петровна ушла. У Дайнеки осталось чувство вины за допущенную бестактность, но это чувство на время приглушило ее беспокойство за отца.