Она ответила, слепив подобие той улыбки, которой обычно награждают недалеких людей:
— А надо вслух говорить или спросить разрешения?
Чехлов сконфузился, а она, сохраняя победоносную улыбочку, скрылась из виду, шурша опавшей листвой.
— Привал две минуты, — остановился Иван.
Его ноги тоже гудели от усталости, но не в ней крылась причина остановки. Не хватало только, чтобы своенравная дамочка еще и заплутала. Ищи потом…
Чехлов привалился к сосне, давая ногам отдых. Протасов, поддерживая жену, усадил ее на пень, поросший мхом и плесенью.
— Сюда! Скорее! — зазвенел из леса, там, где скрылась Ирина, ее взволнованный голос.
Иван побежал к ней, не взяв в толк, что же могло произойти, спотыкаясь о присыпанные листьями кочки, и налетел на нее, стоявшую около раздвоенной березы.
— Что? — выдохнул он, запыхавшись от бега. — Что случилось?
Она невозмутимо показала пальцем на уродливый ствол. Береста стесана чем-то острым, и на древесине — темной, но не черной еще от времени и влаги — он увидел зарубку.
Да, зарубку, в виде арифметического знака «больше-меньше», острием показывающего влево, сделанную рукой человека, и причем не так и давно.
— Не может быть, — пробормотал Иван и провел по ней ладонью.
Сомнений не было, глаза его не обманывали.
Здесь был человек, и оставленная им зарубка непременно должна куда-нибудь привести. Пусть не к жилью, пусть к охотничьему зимовью… Душу грело уже и это.
В худшем случае, дойдя до зимовья, где по таежному обычаю предшественник должен оставить припасы, Иван бы отделался от «балласта» и один, налегке, быстрее добрался бы до людей и привел помощь…
— А что она означает? — спросила Ирина.
— Да все! — не скрывая волнения, воскликнул Иван. — Мы правильно шли, правильно…
— Ура-а! — закричала она. — Значит, мы теперь обязательно отсюда выберемся? Так?..
— Так!.. Та-ак!
Клич, подхваченный потоком воздуха, разнесся по лесу, и взвилось в небо с карканьем растревоженное воронье.
Обернувшись к тропе, где еще оставались Чехлов и Протасовы, он крикнул им:
— Давайте сюда! Да идите же…
Захрустели сучья под тяжелыми шагами Чехлова. Сияя, Ирина бросилась ему на шею и завизжала, а он с недоумением смотрел на зарубку и не мог понять резкой перемены ее настроения.
— Что это? — спросил Ивана, не понимая всю важность находки.
— Дорога домой.
Ирина отпустила шею мужа и затрещала сорокой:
— Я так и думала… Я знала. Нам должно было повезти!
Иван взялся за объяснения тогда, когда к березе подошли Протасовы.
— Видите? — Его палец показал в острие насечки. — Куда она смотрит?
— Туда! — дурачась, махнула Ирина.