В противоположном углу зашелся удушливым, раздирающим легкие кашлем седой как лунь старик. Около него сидел изможденного вида человек неопределенного возраста, густая борода не могла скрыть худобы его лица, впалость щек. Неровный свет рельефно обозначил избороздившие лоб морщины; длинные свалявшиеся волосы перехвачены обрывком бечевки. По внешнему виду ему можно было дать и сорок лет, и все шестьдесят.
— Кто вы? — настороженно спросил его Чехлов.
Сидевший ответил тусклым, совершенно безжизненным голосом:
— Раб.
— Раб? — поразилась до глубины души Ирина. — Не пойму, о чем вы?
— Да как есть, так и говорю… И вы, мне думается, тоже.
— Он сумасшедший, — пробормотала она. — Сумасшедший.
— Странно, — не слушая ее, продолжал человек. — Меня начинает подводить память. Последнюю партию завезли дней десять назад… Хотя я могу ошибаться, здесь день год заменяет.
— Кого привезли? Кто?
Он не ответил. Старик разразился булькающим кашлем и приподнялся, держась за грудь.
Огонек мигнул и погас. Землянка погрузилась в темень.
— Кхе… кхе… — откашливался старик. — Вадим… Ты где?..
— Я рядом.
— Жжет меня изнутри, — простонал он. — Дышать нету сил. Обложило все.
— Температура у тебя держится. Ляг, не теряй сил.
— Нет, это не она. Конец мне приходит… кхе… Помру я скоро.
— Не говори чепухи! — Человек рассердился. — Я их попросил достать лекарство. Вот привезут, и встанешь на ноги… Мы еще съездим в твою деревню, отстроим тебе дом. — Он шумно вздохнул.
— Грешно, — простонал старик.
— Что, Никандрыч?
— Грешно помирать в такой помойке. Обмыть меня, и то но дадут. Зароют как собаку… Знаешь, о чем мечтаю? Небо перед смертью увидеть. Проснулся сегодня — чернота в глазах — и не пойму: живой или уже отошел. Мне воздух чистый снился. Я ведь всю жизнь на чистом воздухе… Какой он у нас в Осиновке!.. Летом пахнет скошенной травой, медом — луга сразу за домом, — навозом. Да. Не улыбайся.
— Я и не улыбаюсь.
— А зимой… в мороз, когда ажно ноздри склеивает… Дышать колко, усы обметывает бахромой…
Голос его задрожал, и казалось, еще немного, и старик заплачет.
— Мы будем жить, Никандрыч, — тихо ответил ему мужчина. — Ты только верь… Плохое однажды кончается.
Старик затих и, похоже, задремал. Ненадолго установилась тишина.
— Что вы стоите? — пригласил их мужчина. — В ногах правды нет. Проходите, располагайтесь.
Нашарив земляную стену, Иван опустился на хрустящую подстилку. Рядом расселись друзья, но кто и где — разве в темноте поймешь?
— Скажите, куда мы попали? — задал он первый вопрос.
— Куда? — переспросил мужчина и задумался. — Как бы вам правильнее сказать?.. В ад. Как вас сюда занесло?