Золотой капкан (Никулин) - страница 131

Пожилой со знанием дела принялся вытягивать трос. Постепенно из пропасти поднялся капроновый хвост с пришитым к нему крюком.

Пожилой обвязал трос вокруг талии, перехватил его крюком, затянул петлю и окликнул новичков:

— Чего рты раззявили? Майна!.. Только не рывками.

Потихоньку, даже медленнее, чем стоило, его опустили в провал. Трос ослаб.

— Скиньте спички, — эхом донесся далекий голос.

Влад достал коробок, потряс, проверяя, и швырнул в яму.

— Порядок…

Крохотной точкой внизу загорелся огонек, высветилась сгорбленная тень.

— Спускайте второго…

Никогда в жизни Протасов не пользовался альпинистским снаряжением. И что было неприятнее всего, с детства побаивался высоты. Даже в квартире, расположенной, по закону подлости, на десятом этаже высотки, где балкон, не иначе по тому же закону, приходился ему по пояс, никогда не приближался к краю. В противном случае в голову закрадывались дурные мысли, неприятно кружилась голова и ныло под ложечкой…

Когда он перехватывался петлей, руки затряслись; ступив в провал, уперся ватными от напряжения ногами в земляную стену. Петля жестко врезалась в тело, заныли ребра, и ему пришлось подтянуться на тросе, чтобы ослабить тиски.

Он опускался ниже и ниже и почти не слышал голосов оставшихся наверху…

Отклонившись от стенки, он покосился вниз — огонь горел много ниже в нескольких метрах от него.

Он коснулся дна носками туфель и с облегчением скинул капроновую удавку, лишь чудом не свернув мерцающую крохотным лоскутком пламени «летучую мышь», чей пляшущий отсвет порождал на стенах уродливые переплетения теней.

Пожилой стоял у сваленных в кучу коротких, но толстых жердей, крутил в руках другой фонарь, и за спиной его виднелся лаз в боковое ответвление.

Приподняв защитное стекло, он зажег фитиль и поднял с земли лопату с коротким черенком.

— Что замер? — недовольно забурчал на Протасова. — Хватай ведра, пошли.

Согнувшись, он пролез в штольню и, освещая себе дорогу, стал пробираться вперед.

Коридор казался бесконечным и то сужался, и при этом Протасову представлялось, что еще немного, и дальше придется ползти, то стены его раздвигались и появлялись подпорки, сдерживающие многотонную массу земли.

Дышать становилось труднее, мрак угнетающе действовал на них.

Протасов прислушивался — не трещат ли ненадежные подпорки? — вспомнились недавние обвалы на донецких шахтах, унесшие десятки жизней, и траур, объявленный по Украине президентом Кучмой.

А ведь им сейчас много сложнее: нет ни касок, ни самоспасателей. Да и случись обвал, спасать их никто не кинется…

Наконец фонарь высветил тупик. Пожилой прижался спиной к стене, пропуская вперед Протасова, и вручил ему лопату: