Прихожу в себя, и из горла вырывается стон. Голова болит нестерпимо. Осторожно открываю глаза. Мешок с головы сняли, обнаруживаю, что привязана к дереву. На поляне тлеет костерок, рядом лежат два свёрнутых одеяла.
– Кажется, наша шпринца очнулась.
Оглядываюсь. Кто это сказал? Это я-то принцесса? Неужели я ошиблась и Женю с Мишей убили не Ховлины, а эти незнакомцы? И сейчас меня постигнет та же судьба?
Из-за деревьев появляются двое. Рувим и Альтер. Я охаю.
– Ну, чего вам нужно? – кричу. – Кто вы вообще такие?
Чувствую, как закипает гнев. Он похож на огненный шар, разгорающийся где-то в животе. Мужчины останавливаются напротив.
– Я требую, чтобы вы признались, кто вы такие на самом деле! – Мои пальцы вцепляются в кору и верёвки.
– Глянь-ка, как отвердела наша зафтиг, настоящая хелдиш[56], – Альтер тычет Рувима локтем в бок.
– Не ори, идиотка, – говорит тот.
– Нет, буду! Буду визжать до тех пор, пока не отпустите! – Мой голос становится похожим на медвежий рёв.
– Вот так всегда, Рувим. Дураки надеются на чудо. – Альтер цокает языком.
– Либо вы ответите на мои вопросы, либо я закричу так, что сюда сбежится весь штетл.
– А в сообразительности ей не откажешь, Альтиш, – говорит Рувим.
Ненавижу его всем сердцем! Ненавижу эту ухмылку! Так бы и повыдергала все его патлы, до последнего волоска!
– Не называй меня так, – цедит сквозь зубы Альтер.
– Давайте не будем устраивать сцен. Перейдём сразу к делу, – отмахивается Рувим. – Итак, где твой отец, Либа?
– Я уже сказала, не знаю!
– Но он уехал? Куда? – взгляд у Рувима ледяной.
Скрежещу зубами.
– Говорила же вам! В Купель, к ребе.
– Ничего подобного, – возражает Альтер.
– То есть как? – моё сердце обрывается.
– А так. Ребе ушёл от нас в ойлам[57]. По пути сюда мы твоих родителей не встретили, – сдержанно отвечает Рувим. – Лучше не ври.
– Ребе умер? Барух даян ха-эмет[58]. Почему же вы сразу не сказали? Значит, мои родители не добрались до Купели?
– Или отправились туда другой дорогой, – предполагает Рувим. – Возможно, мы разминулись с ними в лесу.
– А возможно – с ними случилась беда… – шепотом произношу я, холодея.
– Мы пришли за твоим отцом, – говорит Альтер. – Теперь он наш ребе.
– Мой дядя Янкель уже приходил со скорбной вестью. Зачем вам было утруждаться? Да ещё скрытничать?
Происходящее выглядит каким-то бредом.
Альтер с Рувимом переглядываются, и последний произносит:
– Не твоего ума дело.
– Наверное, – добавляет Альтер, – её батюшке следовало быть с ней более откровенным.