Стоим на берегу, наблюдая за убегающей толпой. Наши мужчины ликуют. Оглядываюсь на отца, но его лицо по-прежнему в слезах.
– Рано радоваться, – шепчет он. – Они вернутся.
– Но, тятя! Ведь Дубоссары спасены! – Я сжимаю его ладонь.
– На короткое время, зискэлех, – вздыхает он. – На очень короткое время.
Возвращаемся к дому.
– А ты знаешь, что Ховлины ушли? – спрашивает меня Альтер.
– Совсем?
– Вроде бы. Когда ты убежала, мы с Рувимом ринулись на поляну, чтобы разорвать их в клочки, однако там уже было пусто. Избушки пропали.
Недоверчиво качаю головой.
– Засохшее дерево плода не принесёт, – говорит Альтер. – Да, они вернутся. Это ещё не конец. Мы их не уничтожили, а только ослабили на время. Они переберутся в следующую деревню. Отныне бессарабским евреям не будет покоя.
– Нигде больше нам не будет покоя, – произносит тятя.
– Я собирался пойти по их следу, но Рувим и слушать не захотел, отправился за тобой, Либа.
– О чём это вы? – спрашивает тятя.
– Долгая история, – отвечаю.
– Очень долгая, – соглашается Альтер.
Уже подходя к дому, замечаю вышедшего из леса Довида. Нам с тятей надо многое поведать друг другу, но у меня есть более неотложное дело.
– Позвольте мне поговорить с Довидом наедине, – прошу тятю и Альтера.
Последний бросает на меня выразительный взгляд: мол, о чём можно разговаривать с убийцей? Я не обращаю на него внимания.
Мне есть что сказать Довиду.