– Когда приходил Янкель, я не спала и всё слышала. И матушка потом кое-что объяснила. Совсем немножко. Зачем тятя должен уехать, и почему мы никогда не навещаем его родичей…
– И ты мне ни словечка не сказала? – сердится Лайя.
– Времени не было, – пожимаю плечами я, усердно мешая в миске тесто.
В голове проносится вихрь мыслей. «Я боюсь, Лайя, – хочется сказать сестре. – Боюсь того, что происходит с моим телом. Никто ничегошеньки не объясняет, а ведь я превращаюсь в медведицу, в страшного зверя, вовсе не в прекрасного лебедя, как ты. Боюсь, дикий зверь возьмёт верх над человеком и я стану опасной…» Очень хочется поделиться с Лайей своими страхами, однако слова застревают в глотке. Между нами повисает тяжёлая тишина.
– Думаю, прогулка не повредит нам обеим, – произносит сестра, нарушая молчание, и в её глазах мелькает озорная искорка. – Впрочем, если ты боишься…
– И ничего подобного! Я вполне могу за себя постоять!
– Думаешь, я не могу? – вопит Лайя.
Бросаю на неё скептический взгляд.
– Ну да, конечно, – тянет сестра. – Наша умница-разумница Либа. Она не танцует с парнями на свадьбах, не разговаривает с чужаками…
– Цыть! Нет, погоди-ка. С какими это чужаками ты разговаривала?
– Не валяй дурака, Либа, – Лайя качает головой.
– Ладно, не буду, – вздыхаю. – Посмотрим, сколько коврижек у меня получится.
На следующее утро мы, подхватив корзинки, отправляемся в город.
– Либа, тебе никогда не хотелось узнать, как живут люди в других местах? – спрашивает Лайя.
– Конечно, хотелось. Всем хочется.
– А тебе хотелось бы пожить где-нибудь ещё?
– Ты о Купели? – уточняю я после некоторого молчания.
– Нет. Где-нибудь далеко-далеко отсюда.
– Например, в Эрец-Исраэли?
– Не знаю. Там или в какой-то другой стране.
– Вот, скажем, семья Довида отправила его старшего брата Аврома в Америку.
– Правда?
– Он там осмотрится, и если дела пойдут, они все переедут к нему.
– А ты, Либа, хотела бы в Америку?
– Сама не знаю. Мне нравится читать о далёких странах, но жить на чужбине?.. Пожалуй, нет. Если хорошенько подумать, я предпочту остаться здесь. Даже в Купель, наверное, не хочу.
– Не хочешь? А замужество? Ты же давно говорила, что ждёшь, когда тато подыщет тебе хорошего мужа среди тамошних хасидов. Такого же учёного, как ты.
– Не уверена, что всё ещё этого хочу. В смысле – выходить замуж за человека, которого ни разу не видела. Чем плоха здешняя жизнь? Евреи и гои живут дружно: выращивают и сушат фрукты, бок о бок работают на табачной мануфактуре. У нас есть всё, что нужно.
– Ага, кроме подходящих женихов, – фыркает Лайя. – И евреев, которые не плюются при виде нас из-за того, что мы – не такие, как они.