– Не наговаривай на госпожу Майзельс. – Я невольно смеюсь.
– И вовсе я не наговариваю, моя матушка, она такая.
– Да, не следовало мне вчера самовольно уходить. Ума не приложу, что на меня нашло.
Если я действительно небезразлична Довиду, что будет, когда он узнает, кто я на самом деле? Когда я объясню ему, что у нас нет и не может быть будущего? Складываю руки на коленях и опускаю глаза:
– Твоя мама была ко мне очень добра.
– Это она постаралась показать себя с хорошей стороны. – Довид подмигивает, отпивает глоток чая.
– И у тебя очень удобная кровать.
– Довид, а где бы ты сам спал, если бы вернулся домой? – Лайя приподнимает бровь.
– Да хоть с Бенькой, – пожимает он плечами. – Это мой младший брат.
Его слова повисают в воздухе.
– Тебе налить? – звонко спрашивает у меня Лайя.
– Будь добра, – отвечаю я и нервно хихикаю.
– Может, пойти прогуляться немного? – раздумчиво произносит сестра.
– Нет! – дуэтом вскрикиваем мы с Довидом.
– На улице мороз, – говорю я.
– Ну, мне пора, – говорит он.
– Ты же только пришёл. – Я хватаю его за руку.
Лайя таращится на мою ладонь. Довид таращится на мою ладонь. Поспешно складываю руки на коленях.
– Почему бы тогда вам вдвоём не прогуляться? А я пока помою посуду и приберусь? – предлагает Лайя. – Проводи Довида, Либа.
– Разве что до калитки, – отвечаю я. – Лайя, если что – мы тут, рядом.
Ни за что больше её одну не оставлю.
– Хорошо, – соглашается Довид.
Едва выйдя за дверь, мы берёмся за руки. Довид подносит мою ладонь к губам и целует.
– Ты как? – Он прижимает меня к груди.
– Ничего. – Набираю в грудь воздуха. – Иди за мной. Мы только за хату зайдём, дальше я не могу.
Мне нужно срочно увидеть реку. Меня словно тянет туда. Когда я увижу Днестр, всё встанет на свои места. Река – это вена, по которой течёт кровь леса. Журчание воды приведёт меня в чувство.
– Мама говорит, ты ешь прямо-таки с медвежьим аппетитом. – Довид улыбается, на сей раз – вполне искренне.
– Мне очень неловко. Зря она так сказала.
– Согласен. Но думаю, она просто имела в виду, что вы тут голодаете без родителей.
Пожимаю плечами.
– В общем, тебе нечего стыдиться, Либа.
Беспокойно потираю руки. Давай, признайся ему во всём прямо сейчас.
– Ну же. – Довид берёт моё лицо тёплыми ладонями. – В голоде нет ничего постыдного. Твоим родителям не следовало бросать вас одних на произвол судьбы.
– Они исполняли долг.
– Однако вы… Сколько тебе лет?
– Достаточно. – Я отворачиваюсь.
– Мне, к примеру, уже восемнадцать, но я до сих пор во многом полагаюсь на родителей. Представить не могу, как бы жил один.
– Я не одна. У меня сестра. Да и родители скоро вернутся.