Сценарий. Возвращение Президента после столь долгого и драматического отсутствия должно быть обставлено максимально театрально. Представляется целесообразным: заранее объявить о дате его возвращения в Кремль; постоянно напоминать об этом (до возвращения Президента осталось четыре дня, три, два и т. д.);
рассказать об атмосфере во властных структурах (готовятся, сидят допоздна, нервничают — ждут "хозяина" и т. д.);
накануне возвращения показать еще раз рабочий кабинет Президента, ожидающие его бумаги и т. д. — усилить наметившуюся линию: объяснять успех операции не искусством врачей, а силой воли больного; за два-три дня до возвращения дать интервью с Наиной Ельциной;
об ожидающихся кардинальных решениях Президента должны говорить и все те, кто будет контактировать с ним в период реабилитации. При этом важно, чтобы звучало не "мы готовили", а "он готовит", — может быть, даже с намеком: мы и не знаем, что именно — это он делает.
Желательно, чтобы в период, предшествующий возвращению Президента, высшие должностные лица не говорили о достигнутых успехах, оставив достижения Президенту — “он пришел, и стало лучше”.
Возвращение. Сам процесс возвращения Президента и его первый рабочий день должны быть максимально зрелищны и насыщенны.
Целесообразно:
сделать видеорепортаж о въезде Президента в Кремль — показать, как его кортеж едет по шоссе;
въезжает в ворота Кремля, как Президент входит в кабинет и т. д.;
дать интервью с А. Чубайсом (в то время руководителем Администрации президента. — Н. К.) о его первом дне. Президент вызвал к себе таких-то; приказал срочно, к 19.00, сделать то-то и т. д. При правильно расставленных стилистических акцентах это интервью может, во-первых, работать на образ Президента (как много он работает), во-вторых, представляет Чубайса в нужной в данной ситуаций подчиненной позиции;
дать аналогичное интервью с Премьером; причем если Чубайс будет говорить о планах на день, то Черномырдин — о сделанном.
Желательно, чтобы в Кремль Президент ехал не из Барвихи, а из дома (дня за два до возвращения в Кремль надо дать сообщение о том, что Президент вернулся домой)…"
Борис Николаевич, как, впрочем, и члены его семьи, всегда был очень терпим по отношению к прессе. Трудно припомнить, чтобы президент публично отчитал газету или телепередачу. Однако все публикации, и особенно те, которые, мягко говоря, были основаны на "желтых" фактах, а то и вовсе представляли собой откровенную чепуху, конечно обсуждались в семье. Ни разу Борис Ельцин лично никого и ничего не опровергал, за что прослыл большим демократом и другом журналистов. Однако, был во время моей работы в Кремле эпизод, который чуть было не привел Кремль, с одной стороны, и газету "Комсомольская правда" — с другой, к судебному разбирательству.