"Итоги” Академик Андрей Воробьев — доктор с большим опытом работы… сказал однажды вполне откровенно: он считает большой ошибкой, что процессу лечения президента позволили "выплеснуться" за пределы ЦКБ (Центральная клиническая больница, "Кремлевка”. — Н. К.), в Кардиологический центр. Мол, насколько ему работалось раньше спокойнее, когда никто ничего про здоровье "первых лиц" не знал.
Н. И. Спекуляций о здоровье Бориса Николаевича всегда было сколько угодно… Все-таки я надеюсь, что все понимают: Борис Николаевич терпел боль, и никому не говорил о здоровье не потому, что просто так держался за президентское кресло. Не потому, что ему просто любой ценой нужна эта власть. Он ведь думает не о власти самой по себе, а о том, как справиться с теми проблемами страны, решение которых он на себя взвалил. У него это в крови: если он взялся за что-то, должен довести до конца. Честно говоря, мне теперь иногда кажется, что, может быть, в случае с Борисом Николаевичем все-таки не следовало раскрывать столько подробностей. Ведь не врачи пишут на эти темы в газетах, не врачи статьи читают…
Мне запомнились именно эти первые дни моей работы в Кремле, потому что они были наполнены каким-то всеобщим очень трогательным состоянием близости со всеми, кто день и ночь переживал за президента, боролся за его выздоровление. Общались мы без всяких церемоний: входили и выходили медицинские сестры; врачи Акчурин, Воробьев, Миронов в двух шагах от нас вели какие-то серьезные разговоры, а когда мы втроем — Наина Иосифовна, Таня и я — читали на следующий день, что получилось из интервью, к нам несколько раз приходили от президента и торопили нас: "Борис Николаевич хочет гулять и ждет”.
Помню, мы хихикали над вопросом о взаимоотношениях Татьяны и Анатолия Чубайса (тогда по Москве гуляли всевозможные слухи, мол, у них роман). Наина Иосифовна никак не могла поверить, что об этом говорят, и всему удивлялась. Кстати, она, пожалуй, самый искренний и непосредственный человек в семье, во всяком случае она гораздо чаще, чем все остальные говорила то, что думала. Татьяна же не позволяла матери в присутствии посторонних распространяться на столь задушевные темы и часто ее одергивала: "Мама, ну не надо об этом!"
А в тот раз мы думали: все же надо хоть что-то сказать по этому поводу, чтобы наконец отстали. Ответы у нас получались какими-то высокопарными и оттого смеху было еще больше. В конце концов мы решили, что если и дальше будем так серьезно к этому относиться, получится анекдот на тему "Как дружили Таня с Толей”. Если бы я не была журналисткой, наверно, верила бы подобной ерунде, но теперь на своем собственном опыте знаю: 80 процентов того, что о тебе говорят, придумывается из-за недостатка информации.