— Черт, — сказал он зарычав. Он опустил голову и вдохнул. — Ты пахнешь так хорошо, что хочется тебя съесть.
Голодный взгляд впился в нее, ошеломляя накалом чувств, пока он не разорвал розовые трусики, оставив ее жаждущую киску обнаженной.
— Сексуальные, розовые, пухлые губки, — Рэйвидж пробежал кончиком своего языка вдоль ее щели. — Гораздо лучше, чем персиковый коблер. — Он зарылся, пируя на пропитанных сливками складках.
Ноги Одри дрожали. Ощущение клыков на клиторе заставило ее подпрыгнуть от потрясения. Горячий смешок вырвался из его рта.
— Рэйвидж! — простонала она его имя. Застрявшая на грани оргазма, она двинула бедрами, покачивая своей влажной киской перед его лицом.
— Чертовски прекрасно, — прохрипел он, с хитрой ухмылкой, поднимая взгляд от ее бедер.
Сладкое освобождение растеклось внутри нее, когда его палец скользнул вовнутрь. Погружаясь все глубже, он прижал другую руку к ее боку, удерживая за бедро. Ее лоно пульсировало от невыносимой потребности. То, что он удерживал ее бедро неподвижным, не помогало справиться с воспламеняющим давлением.
А потом он остановился.
Одри разочарованно выдохнула.
— Не волнуйся, училка, это еще далеко не все. — Он сбросил штаны и шагнул между ее бедер.
Она посмотрела вниз на то, как он гладит толстым членом по ее складочкам, используя ее соки, чтобы покрыть массивную длину. С каждым ударом его головки по клитору она вздрагивала от нетерпения.
— У тебя скоро течка?
— Ох, н-нет… — «черт подери, он планирует вставить в меня свой огромный член. Не уверена, смогу ли я…»
В мгновение ока он наполнил ее до краев.
— Держись за стол.
Откинувшись, она скользнула ладонями назад, чтобы обрести опору. Со вторым толчком у нее глаза чуть не закатились. «Боже мой, он потрясающий».
— Рэйв, возьми меня.
— Люблю твой рот, училка, но ты можешь лучше. — Наклонившись, он обхватил ее сосок.
Она обвила ноги вокруг его талии и изогнулась. От ее внимания не ускользнула ирония соответствия его имени и его манеры трахаться. (Прим. пер. Ravage — помимо значения «разрушать» может переводиться как «набрасываться» и даже «насиловать») Рэйвидж воздействовал на ее тело, казалось, ожидая реакции после каждого скольжения в ее влажном жаре. Несколько раз он заставлял ее балансировать на краю, но отступал, позволив ей отдышаться, чтобы начать снова, как будто хотел сдерживать ее оргазм до последнего. Его успокаивающие погружения и вращения бедрами снова ускоряли ее пульс, возвращая ее тело на восхитительный путь к завершению.
— Вот так, училка! Твоя киска настолько тугая для меня. Моя. Ты моя. — Он укусил ее шею, поддразнил сонную артерию клыками, а затем снова укусил.