В какую-то минуту, когда уставший Демушкин опустил телефонную трубку на рычаг, его аппарат вдруг задрожал от настойчивого, тревожного сигнала.
Об этом звонке потом вспоминали долго. Звонила Мария Слободкина, или просто Маша, как ее называли женщины в колонии, жена старшего инженера торгпредства. В жилом двухквартирном доме торгпредства в это утро Маша была одна с двумя сыновьями четырех и семи лет. Муж ее находился в командировке в Алунде, а сам торгпред с женой неделю назад уехали в отпуск в Москву. Дом торгпредства располагался в северо-западной части города, с несколькими другими соседними виллами стоял на вершине холма, который в этой части Дагосы был самым возвышенным местом. С плоской крыши торгпредского особняка хорошо просматривалось несколько кварталов города, вплоть до самой городской окраины, за которой начиналась дорога на аэродром.
Пробившись по телефону в посольство, Маша сообщила, что сейчас, когда рассвело, если нужно, пожалуйста, она может рассказать о происходящем в этой части города. Дело в том, что она отыскала в гостиной торгпреда морской бинокль и в него было отлично видно, как по лучевым магистральным улицам бегут люди с автоматами в руках. Они в светло-зеленых комбинезонах и такого же цвета беретах. И представьте себе, это белые люди! Да, да, она не могла ошибиться, бинокль достаточно сильный, и Маша отлично рассмотрела: лица у них белые. Ей кажется, люди с автоматами бегут в сторону президентского дворца. Видимо, кто-то им оказывает сопротивление, потому что «зеленые береты» временами прячутся за углами встречных домов или скрываются в кустах.
На тревожный вопрос Демушкина, где ее дети, Маша сообщила, что дети на первом этаже в своей спальне играют. Страшно ли ей? Да нет! Просто непривычно своими глазами видеть бой — как в кино про войну. Маша рассмеялась. Даже интересно. Демушкин попросил ее быть осторожной и особенно не маячить на крыше, не дай бог, какая-нибудь шальная пуля… Маша заверила, что она осторожна, что прячется за кожух водонапорного бака. Если посольству в самом деле нужно, то она может позвонить ровно через пятнадцать минут и сообщить о развитии событий — только, пожалуйста, в это время не занимайте телефон.
— Хорошо, Мария Петровна! Действуйте! — кричал ей в трубку Демушкин. — Только детей, детей берегите! Это самое главное!
Положив трубку, он обвел восхищенными глазами собравшихся в кабинете:
— Ну и женщина! Сорвиголова!
— А знаете, кто она по профессии? — усмехнулся Рябинкин. — Не поверите!
— Интересно, кто же? — мягко поинтересовался Борщевский и осторожно улыбнулся.