Удивительно, но Агла, кажется, задумалась об этом.
– Он мог его подобрать, – пробормотала она. – Может быть.
Она снова села и принялась с подозрением осматривать каждого, пока не наткнулась на пристальный взгляд Хильдигуннюр. Старая женщина ласково улыбнулась вдове, и та опустила глаза в пол, громко шмыгая.
– Я знаю, что еще рано, – сказала Хильдигуннюр, – но, думаю, пора отдохнуть. Нам всем нужно выспаться.
– Мудрые слова, мама, – прогудел Бьёрн.
Уннтор, по-прежнему словно высеченный из разъяренной скалы, встал, не говоря ни слова, посмотрел на собравшихся родичей, и те, подчиняясь приказу, зашевелились и стали подниматься. Хельга заметила движение слева: Руна изловчилась придвинуться к Йорунн, с таким выражением лица, какого Хельга у нее еще не видела. Неловкость? Мольба?.. Страх? Любопытство заставило ее придвинуться к жене Аслака.
– Мы можем поговорить, сестра? – спросила Руна.
Йорунн взглянула на нее:
– О чем?
– Я… я…
– Пора нам спать, дорогая женушка, – сказал возникший у нее за спиной Аслак. Руна замерла и замолчала. – Не думаю, что моя сестра хочет общаться, – спокойно добавил он.
Йорунн посмотрела на него с любопытством, смешанным с раздражением.
– Как скажешь, милый братец.
Аслак улыбнулся ей, протянул руку, взял Руну под локоть и повел ее в отведенный им угол.
Хельга огляделась. Сигмар и Йорунн уже лежали в постели. Она едва различала силуэты Аглы и Гиты, ушедших подальше от кровати, в которой умер Карл, и укладывавших сено и одеяла возле очага. Дети Руны купались в непривычном материнском внимании. В другом конце дома Хильдигуннюр созвала Уннтора, Яки и Эйнара, чтобы в тесном кругу вполслуха переговорить с ними.
Все это Хельгу не заботило; что-то другое беспокоило и грызло ее, что-то, не согласующееся со всем остальным.
Она коснулась кожаного ремешка на шее, прошлась пальцами по грубому материалу до камня, проследила большим пальцем линии руны. Полузабытые слова пытались укрыться от нее.
«Расцарапай деревяшку, посмотри, что случится».
Стоило попробовать.
Хельга подождала, прислушалась и подождала еще, пока не уверилась, что время остановилось и солнце больше не взойдет. А потом ощутила ее – особую тишину в доме, почти неслышный звук ровного дыхания. Она придвинулась к краю постели. «Я хочу спать, – сказала она, не веря этому ни на мгновение. – Я только проснулась – нет, я не могу заснуть». Она повторяла это про себя, пока сама не поверила в свою ложь. Потом вытянула ногу, нащупала пол и встала как можно тише.
Подвешенные к балкам свечи сочились тусклым светом. У двери сидел Эйнар с выражением смертельной тоски на лице. Он молча помахал ей. «Хорошо». Хельга помахала в ответ и, изображая сонную походку, двинулась к нему. Проходя мимо стола, она прихватила кувшин с водой.