— Благослови, отче. — Суровый чернобородый мужчина лет тридцати пяти преклонил колени перед стариком, одетым в залатанную и застиранную рясу.
— Вставай, Борис. Пошли, почаевничаем, да расскажешь, зачем явился. — Перекрестив мужчину, старик удивительно бодро для своих лет двинулся в сторону небольшого сруба. Весь облик дома говорил об аскетизме хозяина. Стол, шкафы, стулья и даже массивный сундук были сделаны из грубых пиленых досок. Оба мужчины перекрестились на иконы, стоящие в «красном» углу.
— Садись, в ногах правды нет.
— Вы ждали меня, отче, или я не вовремя? — названный Борисом кивнул на горячий самовар, две большие алюминиевые кружки и небольшую вазочку с медом.
— Ты угощайся, Боря. Медку попробуй, не то что в городе, сам у диких пчел собирал.
— Отче? — мужчина встретился взглядом с хозяином дома. С лица, искрещенного морщинами, на гостя смотрели не по-старчески яркие голубые глаза человека с могучей волей. И чем дольше шло противостояние взглядов, тем сильнее чувствовалась сила старца.
— Прости, отче, за маловерие мое. — Борис первым отвел взгляд.
— Выпей чаю, сын мой, и расскажи, зачем к старому-отшельнику приехал кортеж из трех машин с вооруженными людьми. А старший над ними сам Борис, правая рука архимандрита Павла. — Взгляд старика выражал внутреннюю мощь, а голос умение командовать. Сила его была такова, что ему было сложно не подчиниться.
— Отец Павел велел кланяться вам и просил навестить его.
— Зачем? — короткий вопрос прозвучал необычно резко. Борис знал, что между его наставником и отшельником когда-то произошла большая ссора, после чего старик ушел из церкви.
— Рассыпалась в пыль Скрижаль Завета, что хранились в Русской православной церкви, и достоверно известно, что то же самое произошло в Ватикане. Так же ходят слухи, что Кааба в Мекке закрыта для посещения, мы подозреваем, так же и Черный камень разрушен.
— Три из трех реликвий, сотворенных лично Творцом, уничтожены?
— Да, отче.
— А что же с Терновым венцом в Париже, Туринской плащаницей в Италии, Волосами Мухаммеда в Стамбуле, Зубом Будды в Канди и остальными реликвиями?
— Все на месте, ничто не пострадало. И у нас появился отрок Богдан, который смог зажечь свечу, не касаясь ее, и утверждает, что с ним разговариваете Архангел Михаил.
— Три из трех, — печально повторил отшельник. — Первая печать сломана, они возвращаются.
— Прошу, отче, помоги нам, лучше тебя никто не разбирается в старых текстах.
— Значит, Павел решил пойти дорогой веры в окружении праведных? Отделяете зерна от плевел?
— Мы хотим спасти всех, отче, но мы не Бог Всемогущий. Мы лишь люди, и поэтому я здесь смиренно прошу вашей помощи.